Они были прикованы друг к другу за руки. Возле каждой стоял охранник.Рабыни были одеты в светлые накидки с капюшонами поверх коротких туник. Это одеяние со свободными рукавами и застежкой под подбородком защищало их больше от любопытных взглядов, чем от солнца.Некоторые девушки, судя по лентам на накидках, принадлежали к рабыням белого шелка, другие — красного. Рабыни белого шелка, выходя из дома, обязательно должны были надевать металлические закрывающиеся на замок пояса. Девушки не принадлежали домам Кернуса или Портуса — это были рабыни из менее богатого дома, расположенного, как и все дома среднего достатка, на улице Бранда.Я услышал двойной удар судейского гонга, возвестившего, что следующая гонка скоро начнется. Я пробирался к выходу. Некоторые зрители смотрели на меня с плохо скрываемым упреком, едва ли не с презрением. Фанаты гонок в Аре всегда оставались до конца зрелища, иногда даже задерживались, чтобы обсудить прошедшие соревнования, дискутируя, как бы они сами прошли ту или иную трассу, будь они на месте тарнсменов. А я даже не имел нашивки на рукаве, говорившей о моих пристрастиях.Я намеревался отдохнуть в Капасианских банях, неторопливо поужинать в одной из таверн и затем вернуться в дом Кернуса. Часто в бассейн Синих Цветов приходила девушка по имени Нела, я любил поплавать с ней наперегонки. Обычно к тому времени, когда я возвращался в дом Кернуса, Элизабет уже заканчивала обедать и ждала меня в нашей комнате. Она рассказывала мне, как провела день, я — как прошел мой. Если Элизабет отпускали после обучения, я брал её с собой на гонки или в баню, но, конечно, не в бассейн Синих Цветов.Прошло уже двадцать дней, как девушек привезли с Валтая. Однако Элизабет и две другие девушки, Вирджиния и Филлис, обучались всего пять дней. Они обрадовались этому решению Фламиниуса и Хо-Ту. Я сам присутствовал при обсуждении и слышал, что девушки согласились на обучение обязанностям рабыни. Правда, я предполагал, что оно начнется немедленно, но этого не произошло.Примерно в течение пятнадцати дней, в то время как другие пленные девушки с Земли были переведены в загоны, Вирджиния и Филлис оставались в тесных клетках с железными дверьми. Эти клетки были сконструированы так, что заключенный не мог в ней распрямиться полностью. По указанию Фламиниуса Филлис на несколько часов в день приковывали наручниками к решетке. Ее кормили жидкой кашей, поили водой из жестяной бутылки, но даже и при этом она оставалась закованной. В конце концов девушка дошла до того, что стала снова и снова спрашивать охранника, который ни слова не знал по-английски, действительно ли их будут обучать. На этот бесполезно, но настойчиво задаваемый вопрос она не могла получить ответа, так как по инструкции охраннику не разрешалось говорить с ней даже по-гориански. Он полностью игнорировал пленниц. Их поили и кормили как зверей, которые в глазах горианцев были такими же рабами Фламиниус не приходил к ним, пока они находились в клетках — стесненные, униженные, одинокие, заброшенные и забытые. Всякий раз, заслышав звук отпирающегося засова, девушки с надеждой смотрели на дверь.Когда же Фламиниус наконец появился, он сообщил, что их не будут обучать. Эти слова вызвали у Вирджинии и Филлис истерику. На следующий день Фламиниус вновь посетил камеру, но только для того, чтобы забрать записи, которые оставил накануне. Жалкие и рыдающие, девушки умоляли выпустить их Фламиниус, тронутый их мольбами, сказал, что поговорит с Кернусом, хозяином дома, и с Хо-Ту, управляющим.Он не возвращался до следующего дня, и только тогда девушки со вздохом облегчения услышали, что Кернус проявил доброту, предоставив им возможность пройти обучение. Однако их строго предупредили, что если они не будут стараться, то их снова вернут в клетки. Девушки со слезами на глазах благодарили Фламиниуса за проявленное участие к их судьбе.Элизабет позвали, когда Вирджинию и Филлис выпускали из клеток. Я сопровождал её.Маленькие двери клеток распахнулись, охранник с кнутом встал над ними, и девушки выползли на железную дорожку. Они не могли стоять выпрямившись. Стражник приковал одно из запястий Филлис к ограде, затем щелкнул наручник и на руке Вирджинии. Он подтащил Вирджинию поближе и поставил её на колени перед Фламиниусом и Хо-Ту. С Филлис он проделал то же самое.— Железо готово? — спросил Хо-Ту у охранника.Тот молча кивнул.По сигналу Хо-Ту охранник поместил Вирджинию в специальное сооружение для клеймления рабов, закрепив её бедра. Она стояла молча, безучастно наблюдая, как раскаленный металл приближается к её телу, и закричала — пронзительно и протяжно — лишь тогда, когда он прикоснулся к ней. Освободив руки и бедра девушки, охранник бросил её, рыдающую, к ногам Хо-Ту и Фламиниуса. Глаза Филлис были полны ужаса, но она, как и Вирджиния, покорно позволила охраннику совершить все приготовления.— Мы до сих пор ставим клеймо вручную, — сказал мне Хо-Ту. — Клейма, поставленные машиной, слишком похожи друг на друга. Покупатели любят, когда рабыни заклеймены вручную. Кроме того, для самих девушек это полезно: когда мужчина ставит клеймо — это делает их покорнее. Тиски — удобная вещь, они позволяют сделать рисунок четким. У Стриуса, — Хо-Ту кивком указал на стражника, — очень хорошее клеймо, одно из лучших в Аре. Почти всегда все получается точно и чисто.В это время Филлис Робертсон беспомощно закричала, запрокинув голову, а когда прошел болевой шок, разрыдалась. Охранник освободил её и бросил рядом с Вирджинией.Обе девушки плакали. Фламиниус, пытаясь привести их в чувство, массировал кожу вокруг клейма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144