Тишина ночи не приносила облегчения – в ушах, уставших от наушников, стоял звон, и Степан Петрович, нащупав в темноте ручку автомагнитолы, включил ее. Видимо, он попал на ту же волну той же станции, которую слушали в нескольких десятках метров от него Банда и Самойленко, – играла «Любэ».
– Товарищ полковник, мне продолжать прослушивание? – вернувшийся офицер заглянул в форточку «рафика»
– Провода обрезал?
– Так точно, товарищ полковник... Так как насчет прослушивания?
– Как хочешь, – вяло махнул рукой полковник, погруженный в собственные мысли.
Старший лейтенант службы безопасности потоптался несколько минут возле машины, смущенный таким ответом полковника Котлярова, затем, справедливо решив не мешать шефу хандрить, залез в салон микроавтобуса, оставив полковника в кабине одного.
Да, Котляров хандрил. И были тому весьма серьезные причины – до конца отпущенного Мазуриным срока оставались лишь сутки, а решения проблемы Степан Петрович не видел. Дело Банды за эти дни так и не сдвинулось с мертвой точки: штурмовать дом было нельзя, оставлять Банду в покое – тоже. Тем более объявился еще и этот долбаный писака из Одессы, Самойленко, нелегкая его принесла...
«Постой-ка! – Котляров вдруг встрепенулся и почувствовал, что какая-то очень важная мысль, даже не мысль, а всего лишь зацепка скользнула в совершенно пустой от усталости и напряжения голове. – Подожди... Что там говорил этот Колян про роддом? Так, рост смертности, родителям не дают хоронить детей... Точно! Это ведь очень похоже на то, чем занимается наш капитан Федоров. Только журналист этот из Одессы, а Федоров работает в Питере...»
Федоров, один из лучших оперативников отдела Котлярова, «крутил» дело, которое при успешном завершении обещало стать одним из самых громких не только в его личной практике, но и в практике Котлярова и даже генерала Мазурина.
Более того, это дело послужило бы великолепной рекламой всей деятельности органов безопасности за последние три-четыре года. О нем обязательно было бы рассказано журналистам со всеми подробностями. А те бы уж раззвонили об успехах ФСБ по всей стране. И, главное, то дело, которое вел Федоров, странным образом точно совпадало с тем, о чем рассказывал этот самый Самойленко.
Котляров вдруг понял, что он нашел решение проблемы. Если бы только Банда согласился!
Степан Петрович вышел из кабины и направился к дому Востряковой. Выпрыгнувший следом из салона старший лейтенант пошел было за ним, но затем, окликнув начальника и не удостоившись ответа, остановился, с интересом наблюдая, как его шеф подошел к воротам и решительно постучал в калитку.
Старлей быстренько вернулся в машину и включил аппаратуру прослушивания и магнитофон, нервно крутя ручку настройки, чтобы не пропустить ни одного слова, сказанного у Востряковых...

* * *

От неожиданного стука в калитку, показавшегося чересчур громким в ночной тиши, оба парня вздрогнули и удивленно переглянулись, но в ту же секунду вскочили и бросились к забору, понимая, кто именно мог постучать в это позднее время.
Банда вытащил из кармана пистолет, снял с предохранителя и, сделав Коле знак отойти чуть подальше, рванул калитку и мгновенно отскочил в сторону. На прицеле его «Макарова» оказался седоватый, но еще крепкий мужчина лет сорока, одетый в неплохой серый костюм с ярким галстуком. Профессиональным жестом он показал, что в руках у него нет оружия.
– Разрешите войти?
– Вы кто?
– Полковник службы безопасности Котляров Степан Петрович. Мне нужно с вами поговорить.
Банда не ожидал такого оборота дела и удивленно оглянулся на Самойленко. Тот стоял, с интересом разглядывая незнакомца, будто недоумевая, откуда тот взялся.
– Интересно, о чем? – нашелся-таки Банда, отнюдь не выразив особой радости.
– Может, я все же войду?
– Заходите, – Банда, не опуская пистолета, пропустил «федерала» во двор, снова тщательно запер все засовы и только после этого указал куда-то в глубь темного двора:
– Пойдем, сядем.
– Александр, вы пистолет уберите, – голос полковника был удивительно мягок и доброжелателен. – Я не вооружен. Да и не воевать пришел.
Банда, конечно, знал, что их внимательно слушают, что на них давно собрали обширнейшее досье, но обращение по имени этого совершенно незнакомого человека все же подействовало на Сашку.
Поставив пистолет на предохранитель, он засунул его в карман.
– Ну вот, так наш разговор получится более спокойным, – полковник сохранял полное самообладание, и это понравилось Сашке – ему импонировали выдержанные люди. – Я, конечно, прошу извинения за столь поздний визит, но ведь вы все равно не спите, правда?
– Конечно.
– Добрый вечер, Николай, – поздоровался тем временем полковник и с Самойленко, пожав ему руку. – В доме все спят уже?
– Да.
– Ну и хорошо. Где бы мы могли поговорить?
Ребята отвели гостя к своей лавке, и Котляров заметно оживился, увидев початую бутылку водки и закуску:
– О, да мы хорошо сидим!
– А то вы не знаете? Небось, слушали в своей машине, о чем мы здесь с Колей беседовали, – съязвил Банда, но вдруг, сам не понимая почему, предложил полковнику:
– А вы присоединитесь?
– С удовольствием, – Котляров даже потер руки, наглядно демонстрируя это самое удовольствие.
– Коля, будь другом, раздобудь еще стакан.
Когда водка была разлита и Банда нарезал еще огурцов, полковник поднял свой стакан и, обведя взглядом парней, произнес:
– Знаете что, ребята? Давайте выпьем за наше знакомство. Я скажу честно – все эти дни мы были по разные, как говорится, стороны баррикад, но я хочу отдать должное – ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78