– Вы правы – на самом деле он мне не отец. Однако человек, почти насильно заронивший свое семя в лоно моей матери, да покоится она в мире, был мне не больше отцом, чем крыса – лилии. Да, я знатного происхождения, но в доме человека, которому я обязана своим появлением на свет, была просто пылью под его кроватью – и так же легко меня вымели. P?re делает для меня все, что должен делать настоящий отец, и даже больше! И только потому, что любит меня. Он не обязан мне ничем, просто у него доброе сердце. Это благословение Божье – что меня вырастил и воспитал такой отец, как он.
Она отвернулась и легла на сосновые ветки, тем самым давая понять, что разговор окончен. Шаль прикрывала все, что следовало прикрывать, но была из тонкой ткани и вряд ли хорошо согревала Кэт. Одежда ее еще не высохла, и Гильом забеспокоился, как бы она не простудилась. Человек, которого она называла отцом, поручил ему позаботиться о ее жизни и благополучии. Храбрая, умелая, она, в конце концов, была всего лишь юной девушкой в бегах, наедине с мужчиной, которого едва знала, страстно желающей и надеющейся снова обрести семью, состоящую из одного-единственного загадочного человека, который не был ее подлинным родителем.
«Это тяжкая ноша для столь юной девушки, – с сочувствием подумал Каль. – И слишком много секретов».
– Простите, если мои расспросы огорчили вас, – мягко сказал он. – Мне просто любопытно. Ваша жизнь кажется такой… необычной.
– Ох, ее вправду можно так назвать, – вздохнула она. – Но все так и есть.
Она вздрогнула от ночного воздуха.
– Становится холоднее, – сказал Гильом. – Воздух вытянул все тепло из пруда и превратил его в огромные белые облака. – Он усмехнулся в надежде, что шутка позабавит ее. Однако она промолчала. – И вы дрожите.
Он подвинулся ближе к ней.
– Я всегда мерзну, – приглушенно ответила она. – Такое чувство, будто до конца никогда не согреюсь.
И вдруг она горько расплакалась.
Гильом потихоньку подвинулся совсем близко к ней и лег рядом. Ее тело слегка напряглось, но она не оттолкнула его, когда он прижался животом к ее спине и поерзал, устраиваясь поудобнее. Потом он обнял девушку, щедро делясь с ней своим теплом, и спустя какое-то время почувствовал, что она расслабилась и уснула. Он лежал без сна, вдыхая аромат ее пахнущих дымом волос и прислушиваясь к тому, как неистово колотится в груди сердце.
Шесть
Когда на следующее утро Джейни пришла в исследовательский центр, Человек-Обезьяна вручил ей листок, на котором было что-то напечатано, и вперил в нее яростный взгляд, отчетливо требуя: «Объясни!»
Она, напротив, наградила его самым невинным из своих взглядов и молча проглядела текст, пытаясь скрыть волнение, с таким видом, как если бы прочитанное для нее самой было совершеннейшей загадкой. Однако когда она добралась до конца страницы, притворное удивление сменилось подлинным.
– О господи, Чет… мой запрос на широкий системный поиск удовлетворен.
– Я и сам читать умею. Интересно другое: я даже понятия не имел, что ты подавала такой запрос. – Он не одобрял ее действий и не скрывал этого. – Мне казалось, мы вчера уже все обсудили.
– Ну да. Однако, как мне показалось, ни к какому соглашению не пришли, и я подумала, что вреда не будет, если подать заявку, просто на всякий случай. Если не хочешь, можем вообще не воспользоваться этим разрешением. Но если мы так поступим, то…
– По-видимому, ты в таких делах разбираешься хуже, чем я думал, – презрительно заявил он. – Все такие заявки отслеживаются, чтобы ты знала. Поэтому, если ты запрашиваешь разрешение на поиск и получаешь его, но ничего не делаешь, в твоем электронном досье появляется миленькая такая пометочка. Типа «работник не использовал выделенное ему время поиска» или что-то в этом роде. Господи, Джейни, нельзя сделать запрос, заставить людей потрудиться, решая эту проблему, а потом просто отмахнуться и сказать: «Обойдусь»!
Ее заинтересовало, каких «людей» он имеет в виду, но спрашивать она не стала, поскольку в долгосрочном плане это не имело значения.
– Ну, остается еще шанс, что…
– Что? Те, кто сидит наверху, вдруг ни с того ни с сего раскошелятся? Я совершенно точно помню, что говорил тебе: вероятность этого ничтожно мала.
Говорил, она не могла отрицать. Могла лишь надеяться утихомирить его гнев.
– Возможно, мне удастся получить грант, хотя это пока точно неизвестно. И все равно мне кажется, что ты должен поднять этот вопрос там, наверху. Ну что плохого они тебе сделают?
– Что бы ни сделали, пострадаю я, не ты. Может, просто поджарят мою тупую задницу за то, что я вообще поднял этот вопрос.
«Ага, твою тупую и к тому же наверняка волосатую задницу, хотя этого я, надеюсь, никогда точно не узнаю».
– Никто тебя поджаривать не собирается. И вообще, они же могут сказать «да».
– Послушай, Джейни, насчет Прайвеса они мне однозначно скажут «нет». Это слишком рискованно. Если мы возьмем его, а он не среагирует на лечение, рейтинг нашего успеха понизится. А это означает одно: мы получим на продолжение своих работ гораздо меньше денег, чем сейчас. Думаю, ты и сама понимаешь, что это означает для всех здесь.
Сокращение пожертвований, урезание бюджета, потенциальные увольнения, падение популярности. Доктора и специалисты, которые, возможно, призадумаются, не стоит ли переключиться на работу на сборочном конвейере. И она сама среди них. Джейни тяжело вздохнула.
– Понимаю.
Но что, если они добьются успеха? Это сулит огромные выплаты. Джейни с вызовом улыбнулась Чету и спросила:
– Тебе не приходило в голову, что произойдет, если наши лекарства и процедуры сработают конкретно на этом мальчике?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175