Каль покачал головой, все еще не оправившись от потрясения.
– Какой жестокой может быть рука судьбы! Он думал, что в Париже безопасно, а оказалось, что самая большая опасность подстерегает как раз здесь. – Он задумчиво помолчал и добавил очень серьезно: – Должно быть, все эти годы были просто ужасными для тебя.
Кэт нахмурилась.
– Ужасными? Что ты имеешь в виду?
– Ты ведь целых десять лет с ним как его дочь.
– И почему, – грустно спросила она, – это должно быть ужасно?
– Плохо уже то, что он еврей, но к тому же осквернитель; могил, убийца… твоя преданность ему удивительна, учитывая…
Не раздумывая, она замахнулась, собираясь влепить ему пощечину, однако Каль перехватил ее руку и крепко сжал ее. Увидев гнев и слезы в глазах Кэт, он понял, что для нее все эти доводы ничего не значат. Она любит Алехандро Санчес не меньше, чем если бы он и вправду был ее отцом.
Спустя несколько напряженных мгновений он прошептал:
– Прости. Я не хотел проявить неуважение. – Он нежно поцеловал ее руку, которую все еще сжимал. – Мое суждение слишком поспешно, ведь я еще так мало знаю.
Кэт выдернула руку. Щеки у нее полыхали, а голос звучал глухо, когда она в конце концов заговорила.
– P?re самый замечательный человек из всех, с кем я сталкивалась. И духом он гораздо благороднее того, кто зачал меня. Ни на миг я не пожалела, что оказалась с ним. Он подарил мне знания, научил читать и считать… я знаю медицину, умею охотиться и владею навыками, необходимыми для выживания. Мало кто может похвастаться такими вещами, а среди женщин – вообще единицы. И никогда он не пытался навязать мне свою веру, хотя иногда по выражению его лица я понимаю, как страстно хотел бы этого. Ему бывает так пусто, так одиноко… никто не должен такого выносить.
– У него позади много потерь.
– Он потерял все, что было для него важно, кроме меня.
И когда она произнесла эти слова, Каль понял: чтобы сохранить Кэт, у него нет другого выхода, кроме как принять ее названого отца.
– Клянусь, я сделаю все, что потребуется, чтобы вы снова были вместе.
– Тогда смирись с тем, что это непременно случится.
Алехандро одолевали вопросы, связанные с вечерними событиями. Быстрый разумом юный Чосер, который, как надеялся лекарь, поможет ему сбежать; неожиданная встреча с Калем; волнующие новости о том, где оказалась Кэт, и двусмысленный, а потому тревожный намек Каля о том, что она в каком-то смысле сама его «выбрала». Конечно, существует единственный способ, каким девушка может «выбрать» мужчину, однако сама мысль об этом жгла Алехандро изнутри, лишая последних остатков покоя.
Все так сплелось, что и не разберешься. Однако разобраться необходимо – иначе ему никогда не вырваться из-под власти де Шальяка. По крайней мере, когда он томился в испанском монастыре, намерения тех, кто пленил его, не вызывали сомнений – они хотели его смерти. Де Шальяк же терзал его, держа в состоянии неизвестности. Алехандро претила мысль быть, пусть и против воли, соучастником этого издевательства, игрушкой в руках другого человека.
«И умного человека, черт бы его побрал, настолько умного, что в других обстоятельствах он мог бы стать очень приятным товарищем».
В свете одинокой свечи он смотрел на рукопись Авраама, спрашивая себя, будет ли когда-нибудь испытывать к ней прежние чувства. Фламель, казалось, желал ее с такой же страстью, с какой мужчина хочет обладать женщиной, как будто, попади она ему в руки, это спасло бы его от какой-то огромной неудачи. Теперь, когда мерзкий алхимик касался страниц рукописи, видел ее секреты, у Алехандро пропало чувство, будто она принадлежит ему.
«Глупец! – выбранил он себя. – Она принадлежит людям, для которых написана».
И его долг донести ценный труд до них.
Внезапно послышался негромкий стук, и в комнату вошел де Шальяк. Сейчас он был не в роскошном официальном одеянии, в которое облачился по случаю приема, а в легком, из нежнейшего шелка цвета индиго. Их взгляды встретились; У Алехандро возникло чувство, будто де Шальяк пытается заглянуть в самую его душу. Он отвернулся.
– Прекрасный вечер, не правда ли? – спросил француз.
– Интересный, должен признаться. Но скажите, ради бога, зачем вы пригласили лорда Лайонела?
– Почему вы задаете этот вопрос?
– Ведь он же мог прийти!
Де Шальяк улыбнулся.
– Вот именно! Я затем это и сделал, чтобы посмотреть, как вы отреагируете. Признаюсь, это было бы забавно – увидеть, как вы корчитесь из страха, что вас узнают. Однако все кончилось хорошо, не так ли? По-моему, общество юного пажа было вам приятно. Во время вашего пребывания в Англии Лайонел был всего лишь ребенком, и дела взрослых его не интересовали. – Он цинично усмехнулся. – Он и сейчас в чем-то всего лишь ребенок. И, как ребенок, не знает меры в удовольствиях, отчего и умудрился заработать подагру.
Алехандро выпрямился.
«Сейчас можно заронить зерно на будущее».
– В таком случае я хотел бы осмотреть его – если вы уверены, что он меня не узнает.
Де Шальяк удивленно вскинул брови.
– Зачем?
– Потому что, как вы уже говорили, он слишком молод, чтобы страдать от подагры. Может, дело вовсе не в подагре. Может, это что-то другое.
– Вы ставите под сомнение мой диагноз?
«Осторожнее выбирай слова. Не забывай о его гордыне и используй ее против него».
– Эта война принесла множество новых недугов, некоторые выбиваются за рамки всякой классификации. Мне довелось столкнуться со многими из них. Члены королевской семьи не защищены от этих болезней точно так же, как и все остальные люди. Когда-то я учился у вас, поскольку ваши знания были несравненно обширнее моих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175