Разве нельзя предположить, что ныне и вы можете чему-то научиться у меня?
Де Шальяк заерзал, явно испытывая неловкость.
– Наверное…
– Юный Чосер говорит, что его лорд страдает от боли в конечностях, в особенности в одной ноге, но вы отказываетесь давать ему опий. Думаю, это правильно, потому что опий сделает его внутренности вязкими, а тело должно сохранять способность избавляться от загрязненных жидкостей и отходов. Однако если дело не в подагре, тогда, возможно, он страдает от заболевания, которое вам по силам излечить. Он будет у вас в неоплатном долгу.
Не отвечая, француз сидел с задумчивым видом. В конце концов после долгой, томительной паузы он сказал:
– Может, в ваших словах есть смысл и вдвоем мы послужим принцу лучше, чем я один.
– Мы могли бы удалиться в другую комнату, чтобы обсудить свои выводы, – быстро добавил Алехандро. – Если подтвердится, что дело не в подагре, мы скажем ему, что это открытие целиком принадлежит вам.
У де Шальяка сделался обиженный вид.
– Я не нуждаюсь в том, чтобы приписывать себе чужие заслуги.
– Нет, конечно нет. Я лишь имел в виду, что мне не стоит привлекать к себе внимания.
– Это да, – задумчиво произнес де Шальяк и вперил в Алехандро мрачный, угрожающий взгляд. – Учтите, вы очень пожалеете, если попытаетесь сбежать.
– Со всеми вашими охранниками, которые караулят меня? Разве я с ними справлюсь?
Некоторое время француз пристально вглядывался в лицо Алехандро, как будто пытаясь прочесть его мысли.
– Я обдумаю ваше предложение, – в конце концов сказал он, встал и, шелестя шелковым одеянием, направился к двери. – Спокойной ночи, друг мой.
Не оглянувшись, он вышел и закрыл за собой дверь.
Его пленник сидел, пытаясь понять, а зачем, собственно, де Шальяк вообще приходил.
Восемнадцать
Теперь, услышав звонок в дверь, Джейни не думала, как бывало прежде, что пришел кто-то, кому она будет рада.
Такая осторожность – хорошо это или плохо? Что подумали бы ее друзья, если бы могли видеть, как она таращится в дверной глазок?
Майкл и Кэролайн наверняка обсудили бы это между собой и только потом высказались, причем Джейни не могла заранее предугадать их реакцию. Брюс сказал бы: «Хорошо». Том задумался бы и в конце концов пришел к выводу, что плохо. Кристина, сейчас нетерпеливо маячившая за дверью, хотела бы одного – чтобы ее впустили.
– Я получила ваше сообщение, – сказала она. – Надо полагать, у вас есть что показать мне.
– Да, – заметно нервничая, ответила Джейни.
Сделав девушке знак войти, она выглянула наружу и обшарила взглядом подъездную дорожку, кусты и тротуар перед домом. Кристина с беспокойством наблюдала за ней.
– У вас больше ничего не случилось?
– Нет… просто у меня до сих пор все еще мурашки по коже бегают после ограбления. Надеюсь, не потребуется слишком много времени, чтобы я избавилась от этого страха.
– Мне тоже не по себе, – сказала Кристина и протянула Джейни коричневый бумажный пакет. – Может, от этого станет лучше.
Джейни вытащила из пакета коробку с мороженым и расплылась в улыбке.
– Ох, от этого – определенно. – Ее «дверные страхи» начали отступать на задний план. – Так, посмотрим, что у нас здесь.
Джейни подняла коробку, прочитала этикетку и обнаружила, что мороженое самое ее любимое – смесь шоколада, сливок, жженого сахара и орехов. Благодарное выражение на ее лице сменилось настороженностью.
Какое чудесное совпадение! Или…
– Откуда вы узнали, что это мое любимое?
Кристина явно занервничала и пробормотала что-то невразумительное.
– Послушайте, – сказала Джейни, – вам нужно быть поосторожнее, демонстрируя, что вы знаете все обо всех, вплоть до мелочей. Я уж как-нибудь переживу, но кто-нибудь другой может выставить вас за дверь из-за того, что вы ведете себя, точно самоуверенная маленькая всезнайка.
Кристина со смущенным видом принялась извиняться.
– Я не имела в виду…
Джейни отвернулась, чтобы девушка не увидела улыбки на ее лице, не заметила, что она с трудом сдерживает смех; очевидная компетентность Кристины вызывала у нее уважение, да и сама она скорее нравилась Джейни. И все же, видя ее замешательство, она испытывала странное удовлетворение. Джейни хотелось сказать ей то, что она часто слышала от матери, когда была слишком довольна собой: «Каждый раз, когда ты воображаешь, что умнее всех, оглянись через плечо и увидишь кого-то, кто хитрее тебя».
«Однако я ей не мать».
Она поставила коробку на стол, достала тарелки и ложки.
– Забудьте, что я сказала. Конечно, мне известно, что вы следите за мной, просто это слишком интимная вещь. – Джейни сняла с коробки крышку, уронив на стол несколько капель сконденсировавшейся влаги. – Я прощаю вас за то, что вы знаете, какое мое любимое мороженое, потому что это действительно мое любимое мороженое. И я рада, что вы проявили ко мне внимание, разыскав его. – Вспомнив кое-что, Джейни засмеялась. – Когда я ушла из дома и стала учиться в колледже, первые три недели я ела столько мороженого, что потом не могла даже глядеть на него, пока мне не исполнилось двадцать пять. Однако с тех пор, как я начала есть его снова, мне всегда бывает мало.
Кристина сняла легкий жакет и повесила его на спинку кресла.
– И во время этого перерыва вы также были вегетарианкой.
Джейни недоверчиво воззрилась на нее – ведь всего несколько секунд назад она выражала недовольство именно тем, что девушка демонстрирует свое всезнайство.
«Какая у них короткая память!»
Материнское начало побуждало ее сурово отчитать Кристину, но Джейни ограничилась лишь небольшим замечанием.
– Ладно. Если вы немедленно не прекратите действовать в том же духе, то ничего не получите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175