Явно нервничая, Гильом глянул туда, где Кэт хлопотала над ранеными: вытирала пот, умывала лица холодной водой.
– У вас нет яда? – негромко спросил он.
Алехандро посмотрел ему в глаза и распознал в них то выражение, которое часто видел, глядясь в зеркало: выражение страха и неуверенности человека, за которым гонятся. Он решил, что ничего не потеряет, ответив честно.
– Я обучен искусству исцеления и дал клятву никому не причинять вреда. Теперь уж и не упомню, сколько раз я нарушал ее, но сейчас делать этого не собираюсь. Я не разбираюсь в ядах. Об этом лучше спросить аптекаря. Или алхимика. Это их дело, не мое.
– Я не хотел обидеть…
– Я и не обиделся. Этот человек ваш друг или я не прав?
Гильом с убитым видом опустил взгляд.
– Да. И очень достойный.
– Тогда будьте и вы достойны его дружбы. Убейте его.
На лице Гильома возникло выражение ужаса.
– В сражениях я убил немало солдат, но чтобы своего… Я видел, как это делается, но не уверен, что смогу…
Алехандро протянул руку и мягко коснулся ею груди Гильома, прямо над сердцем. Тот замер, но не отодвинулся.
– Приставьте меч горизонтально между вот этими ребрами, – нажатием пальцев Алехандро отметил нужное место, – а потом нанесите один быстрый удар.
Гильом Каль вздрогнул, как если бы меч вонзился между его собственными ребрами.
– Метод тот же, как если убиваешь кабана или другого крупного зверя, – с сочувствием продолжал Алехандро, – хотя, думаю, вам неприятна эта мысль. – Он посмотрел Калю в глаза. – Но нужно поторопиться. Как только душа умирающего отойдет к Богу, мы сможем вплотную заняться живым.
Понимая, что Алехандро прав, рыжеволосый воин кивнул.
Они подняли с волокуши того, кого рассчитывали спасти, и положили на стоящий в центре комнаты стол. Алехандро вручил Гильому окровавленное тряпье и прошептал:
– Прежде чем нанести удар, оберните меч, чтобы впиталась кровь. Когда будем отнимать второму руку, крови тут и без того будет предостаточно. Давайте, быстро, или мы потеряем обоих.
Гильом Каль стоял над своим смертельно раненным товарищем, с тряпкой в одной руке, мечом в другой. Когда он приставил кончик меча к груди умирающего, его глаза наполнились слезами. Он перекрестился и со всей силой надавил на меч. Несчастный дугой выгнул спину и резко выдохнул, но не издал ни звука, просто обмяк. Из открытого рта потекла струйка крови.
Алехандро сочувственно кивнул и сказал:
– Вы поступили мужественно. Это достойная смерть. Оттащите его в сторону; мне понадобится ваша помощь.
Потрясенный Гильом сделал, как ему было сказано, и вернулся к столу, за которым уже трудились Алехандро и Кэт. Они срезали рукав, обнажив искалеченную руку, и пытались замедлить кровотечение, крепко перетянув предплечье обрывком рукава. Теперь кровь не фонтанировала, а вытекала тонкой струйкой; тем не менее кожа выглядела ужасно бледной.
– Времени у нас мало, – заговорил лекарь. – Я дал ему опий, но его действие не продлится долго. Кое-что он все же будет чувствовать, поэтому вам придется навалиться ему на грудь, чтобы он не дергался. – Он коснулся губ пациента ручкой деревянной ложки, и тот инстинктивно прикусил ее. – Кричите, если так вам будет легче, только не выплевывайте деревяшку. Тогда никто снаружи вас не услышит. Я постараюсь сделать все как можно быстрее. – Он коснулся лба испуганного воина. – Бог да не оставит вас.
Гильом прижимал раненого к столу, но смотреть в исполненное ужаса лицо товарища у него не хватило мужества. Бесцельно бродя, его взгляд наткнулся на лежащие на краю стола инструменты; тоже не слишком приятное зрелище. Ему не раз приходилось видеть, как похожего вида предметы использовали, чтобы с медленной, намеренной жестокостью истязать человека. Лекарь, однако, действовал быстро и явно более умело, чем ожидал Каль; поразительно, но раненый не дергался. В конце концов он потерял сознание, за что Гильом безмолвно вознес благодарственную молитву.
– Вот и все. – Алехандро коснулся плеча Гильома. – Больше можете его не держать.
Он отошел к камину, вытащил лежащий на раскаленных углях железный стержень и прижал мерцающий кончик к кровоточащему обрубку. Послышалось шипение, в воздухе распространился тошнотворный запах, и все трое отвернулись. Сделав прижигание, Алехандро полил почерневший обрубок вином и наложил повязку из чистой тряпки.
Закончив операцию, он сел на лавку и закрыл лицо руками. Несколько раз глубоко вдохнул, посмотрел на двух других и сказал:
– Здесь воздух плохой. – Он подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул наружу. – Все еще темно. – Он поманил к себе Гильома и Кэт. – Пошли на улицу, прочистить мозги.
Вслед за отцом девушка вышла в ночную прохладу. Алехандро обнял ее за плечи. Гильом чувствовал, что эта близость помогает им обоим успокоиться. Сквозь бархатистую тьму ночи он видел лишь их силуэты и удивился, только сейчас заметив, что молодая женщина выше мужчины, которого называла отцом. Она расплакалась, уткнувшись ему в плечо, а он успокаивающим, отеческим жестом гладил ее по волосам.
И хотя недавние события привели Гильома Каля в состояние, когда обычные мысли казались чем-то почти противоестественным, он не мог не удивиться тому, насколько эти двое не похожи.
Когда свет дня просочился в маленький дом, Гильом Каль сидел на скамье и следил взглядом за тем, как медленно вздымается и опускается грудь его товарища, все еще пребывающего без сознания. Обрубок его левой руки был замотан тряпкой, но кровь на ней выглядела не ярко-красной, а бледной, даже коричневатой. Это свидетельствовало о том, что все идет хорошо, насколько это вообще сейчас возможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175