– Я вас не выдам. Порукой тому моя страсть к тебе. Но и без этого я человек чести. Я никогда не причиню тебе вреда, какую бы выгоду это ни сулило. – Она попыталась отвернуться, но он помешал этому. – Пожалуйста. Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя? Умоляю, доверься мне. Если нам суждено вместе пройти по жизни, я должен знать, кто ты.
Она мягко отвела от лица его руки, села и посмотрела ему в глаза.
– Ты должен пообещать, что не расскажешь никому.
– Я уже дал обещание. Не сомневайся в моей искренности.
– Гильом, это знание может обернуться для тебя плохо.
– Я готов рискнуть.
– Тогда помни, я предостерегала тебя. И ты согласился…
– Да! Согласился! Ради всего святого, говори!
– Хорошо. – Она чуть помедлила. – Что тебе известно об английском королевском дворе?
– Не больше, чем любому обычному человеку.
– Боюсь, скоро ты будешь знать больше, чем хотелось бы.
Он с искренним недоумением смотрел на нее.
– Но какое отношение английский двор имеет к тебе?
– Самое прямое. Видишь ли, Гильом, я… я…
Давясь слезами, она смолкла, не в силах продолжать.
– Да? Рассказывай!
– Я не дочь p?re, – выпалила она.
– Господи! – воскликнул Каль. – Еще скажи, что небо голубое! Это и дураку ясно с первого взгляда. Тогда чья ты дочь?
– Я… дочь… короля Эдуарда.
– Боже мой! – Каль перекрестился, во все глаза глядя на нее.
– Моя мать была придворной дамой королевы Филиппы. Во время чумы p?re, как лекаря, послали в Англию, и отправлял его де Шальяк. Вот как пересеклись их жизненные пути.
Немного придя в себя, Каль вновь обрел дар речи.
– Принцесса? Ты английская принцесса?
– Нет! Ты не понимаешь! Я никто. Никто. Незаконнорожденная, презираемая всеми, кто находился рядом. Меня забрали у матери в очень раннем возрасте и отправили к моей сестре Изабелле. Вот она настоящая дочь моего отца и королевы. Я значила для нее меньше, чем какая-нибудь рабыня. Единственные, кто был добр ко мне, это няня, да благословит ее Бог, а если она уже почила, да покоится в мире, и Адель, фрейлина сестры! Скорее она была мне сестрой, не Изабелла. Королева, король, мои братья и сестры – все они обращались со мной хуже, чем с остывшей золой из камина!
– А как же твоя мать? Она не могла ничего сделать для тебя?
– Ей всячески препятствовала королева. Таким образом она мстила моей матери за то, что та имела связь с королем, хотя как мать могла избежать этого? А потом, когда мне было семь, она умерла от чумы.
– Да, ты говорила. Боже мой! – изумленно повторил он. – Что за поразительная история! Чего-чего, а такого я никак не ожидал…
– Поразительнее всего то, что я до сих пор жива! – Кэт помолчала. – Ты должен снова пообещать мне никому не рассказывать о том, что узнаешь, а иначе я не смогу продолжить.
– Конечно обещаю… но неужели осталось что-то еще даже более убийственное?
– Не знаю, это как посмотреть. – Она сделала глубокий вдох и выпалила: – P?re еврей.
Последовало потрясенное молчание.
– Не может быть. Я бы понял это.
– Каким образом?
– По его… качествам. В нем нет ничего еврейского.
– У него есть шрам. На груди. Когда-то там было круглое клеймо.
И тут Каль вспомнил тот вечер в доме Алехандро и то, как удивился, заметив шрам на его груди. Однако тогда его голова была слишком занята другими мыслями, чтобы проявить к шраму более чем мимолетное любопытство; люди умирали, за ним самим гнались.
– Он отвернулся от меня, когда я увидел его без рубашки. Теперь понятно почему. – Помолчав, Каль задал новый вопрос: – Но тогда как получилось, что де Шальяк отправил его в Англию?
– Де Шальяк не знал. P?re скрыл, кто он такой, взяв имя своего умершего друга, солдата, вместе с которым покинул Испанию.
– Почему он ее покинул?
– Потому что убил епископа.
– Епископа? И он до сих пор ходит на свободе, а не вздернут на дыбе?
– Клянусь, это правда – и, поверь мне, Гильом, у него были для этого серьезные основания.
– Но епископ… поистине, это тяжкий грех.
– И мысль об этом гложет его каждый день. Проклятый церковник погубил и его, и его семью только за то, что p?re выкопал труп человека, которого лечил от ужасной болезни, но не сумел спасти. Он отчаянно хотел понять, почему этот человек умер. И достал тело из могилы…
– Бог мой! – простонал Каль.
– Гильом… постарайся понять… когда человек так страстно жаждет знаний, как p?re, временами приходится рисковать. И он дорого заплатил за все, что сделал. Его семья была изгнана, их имущество конфисковано… им пришлось покинуть Испанию в самый разгар «черной смерти». – Кэт понурилась. – Он до сих пор не знает, сумели ли его родители пережить это путешествие, они были люди пожилые еще тогда, десять лет назад.
– Это правильно – что он дорого заплатил, за такие-то дела.
Щеки Кэт вспыхнули от гнева, но она с заметным усилием сдержалась.
– P?re знает, что за все это его когда-нибудь будут судить. Однако в их святых книгах сказано «око за око», и хотя он не такой уж набожный человек, к этим словам своего пророка относится очень серьезно. – Кэт помолчала. – В Авиньоне, дожидаясь приезда семьи, он хотел лечить людей, но вместе с другими лекарями его вызвали к де Шальяку, для обучения. Потом их разослали по всей Европе, чтобы защищать здоровье королевских семей, поскольку Папа рассчитывал навредить им, по-своему устраивая королевские браки, а как бы он прибрал их к рукам, если бы все невесты и женихи умерли? Вот как p?re оказался в Англии – если бы не это, он так и жил бы в Авиньоне. Он от всей души надеялся, что его семья сумела добраться туда, но возвращаться боялся – его могли узнать и схватить. Хотя он понимает, конечно, как мало у них шансов пережить и трудное путешествие, и чуму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175