— Вы тоже, — Эмиль резко ударил и зафиксировал острие своей рапиры на большой сверкающей пряжке ремня Александра Шенье. И тут молодой человек, изловчившись, поддел рапиру своего наставника и поворотом выбил оружие из его рук.Со звоном рапира упала на каменные плиты пола.Будущие гвардейцы онемели: никому еще не удавалось выбить рапиру из рук Эмиля де Мориво.Тот и сам стоял в растерянности. Нужно было что-то говорить.— Шевалье, вы не хотели бы поступить на службу в мой полк?Нет, месье, — абсолютно спокойно ответил Александр Шенье, склонив голову.Это был, наверное, единственный случай отказа за все время существования гвардейской школы. Никто ничего не понимал, а Александр, удовлетворив свое самолюбие, вложил рапиру в ножны и двинулся к выходу. Никто не стал его останавливать. Он вышел на залитый солнцем двор и остановился у тихоЖурчащего фонтана.— Я мог убить его, — тихо проговорил Александр, — но он бы умер, не зная за что. Я похищу Колетту, и она будет моей женой.В имении графини Лабрюйер все шло своим чередом. Обилие гостей лишь радовало старую графиню. Ведь когда рядом с тобой молодые люди, реже вспоминаешь о собственной старости. Не стоит только смотреться в зеркало. Мадам Лабрюйер уже давно убрала зеркало из своей спальни. Она не любила теперь своего лица, изрытого морщинами, своего дряблого подбородка. А когда-то она была очень красива, и мужчины сходили по ней с ума.У нее не было дочерей, не было внучек и только Анри оставался ее единственной надеждой. Она не баловала внука большими деньгами, предпочитая оплачивать его долги только после того, как они были сделаны. Но в душе старая графиня очень любила своего развязного внука. Он был как бы продолжением ее молодости, только теперь ее былое женское коварство воплотилось в мужчину.После ужина все гости собрались в гостиной. Но на этот раз начать игру в карты не дала Констанция Аламбер.— Как вы думаете, мадам, — обратилась она к Мадлен Ламартин, — люди любят глазами, ушами, сердцем, душой или руками?Мадлен Ламартин и без того чувствующая себя потерянной, растерялась.— Я не совсем понимаю ваш вопрос, мадемуазель Аламбер.— Ну, скажем так: вы могли бы быть полностью уверены, что обнимаете своего мужа, если бы находились в абсолютно темной комнате?— Думаю, да, — улыбнулась Мадлен Ламартин.— А мне кажется — нет.— Вы хотите сказать, что я не узнала бы собственного мужа?— Дело в том, мадам Ламартин, что человек, предаваясь любви, становится совершенно другим существом. И ваш муж, думаю, не исключение из правила.— Констанция, но почему ты задаешь такие странные вопросы? — поинтересовался виконт.— Я вспомнила, Анри, сегодняшний наш разговор, когда ты уверял меня, что человек любит душой, а значит, нет разницы, видишь ли ты предмет своего обожания или он скрыт от тебя темнотой.— Ты хочешь, Констанция, уверить меня, что любовь — это всего лишь оптический обман?— Нет, виконт, человек любит душой, а наслаждается телом.— Я никогда не ошибусь, — неосмотрительно воскликнул виконт.— А это можно проверить.— Каким же образом?— Я хочу предложить тебе одну игру, конечно же, если все присутствующие согласятся на нее, — Констанция пристально посмотрела на Мадлен Ламартин.Колетта же явно скучала, ее мысли были заняты Александром Шенье.— Я согласна отказаться от партии в вист, — сказала старая графиня, — если вы, мадемуазель, предложите что-нибудь более веселое.— Я предлагаю, — говорила Констанция, — завязать виконту глаза и пусть присутствующие дамы по очереди целуют его, а он примется отгадывать их имена. Вот мы и узнаем, чем любит виконт, глазами или же душой.Такое предложение пришлось по вкусу Анри и он, сняв шейный платок, дал себе завязать глаза. Анри сидел в кресле, запрокинув голову, а Констанция готовила его к игре.Я советовала бы, виконт, спрятать руки за спину.Ты так боишься, что я примусь прикасаться к дамам, не доверяя своимГубам?Хорошо, Анри, можешь держать руки перед собой, все равно это тебе не поможет, ведь ты будешь вести честную игру.— Конечно, но мне не терпится скорее ее начать.— Кто же будет первой? — Констанция посмотрела на Колетту, та испуганно вжалась в кресло.— Колетта, подойди же и поцелуй виконта, — сказала Констанция и сама склонилась к Анри.Она лишь слегка губами коснулась его плотно сжатых губ и отошла в сторону.— Не нужно стесняться, Колетта. Девушка, наконец-то поняв, что ее имя использовали лишь для розыгрыша, рассмеялась.— Вот тут ты ошиблась, Констанция, — улыбнулся виконт, — Колетта находилась слишком далеко для того, чтобы так скоро поцеловать меня и, наверное, это сделала ты.— Ну что ж, первый опыт удался. Но это не твоя заслуга, а моя промашка.В полной тишине Констанция подошла к Мадлен Ламартин, взяла ее за руку.Та отрицательно качнула головой. Но улыбка Констанции выглядела так просительно, что Мадлен Ламартин не могла устоять перед соблазном.Ее сердце сильно билось в груди, ведь то, о чем она мечтала в последние дни, хоть в виде игры могло осуществиться.— Да не волнуйтесь же так, мадам, — прошептала Констанция, — это всего лишь игра, к тому же при свидетелях. В этом нет ничего зазорного или постыдного.Мадлен Ламартин опустила руки на спинку кресла и коснулась своими влажными губами лица виконта.— Но мы договаривались целовать в губы, я так не разобрал, — пробормотал Анри. — Придется повторить.Мадлен Ламартин, плотно закрыв глаза, коснулась губами губ виконта и тут же отпрянула.— Но погодите же, нельзя так быстро, я ничего не успел разобрать.— Виконт, — воскликнула Констанция, — вы не хотите придерживаться правил. Всего лишь один поцелуй — и вы должны угадать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71