— Ну вот и все, — произнесла женщина. Она сняла с подоконника сумку, достала лист бумаги, оловянный карандаш и даже не одеваясь, подсела к столу. Ее рука быстро чертила размашистые буквы и с каждым новым словом, возникшим на бумаге, лицо Мадлен становилось все более и более решительным.Наконец, закончив письмо, она положила его на видном месте и придавила небольшой скульптуркой, изображавшей богиню любви. Подобных безделушек в спальне виконта было превеликое множество.Затем мадам Ламартин собрала остатки гардероба Анри и тихонько смеясь, запихала их в камин на тлеющие уголья. Вскоре потянуло дымом, вспыхнул огонь, и одежда рассыпалась пеплом.Мадлен же достала из сумки новое платье и не спеша оделась.«У него хорошее большое зеркало в спальне»— пробормотала Мадлен, разглядывая свое отражение. ГЛАВА 9 Пробуждение Анри впервые за последние дни было приятным. Он лежал, не открывая глаз, и прислушивался к тому, как уходит сон. Это приятное чувство находиться на границе между бодрствованием и сном ощущать, как тело постепенно приобретает вес, появляются запахи, звуки.— Мадлен, — прошептал виконт.Лишь тишина была ему ответом.Он протянул руку в сторону Мадлен, но ощутил только пустоту.«Неужели она все еще сидит рядом?»— лениво подумал Анри, открывая глаза.Но вместо прекрасной Мадлен он узрел рядом со своей кроватью не выспавшегося Жака. Слуга являл собой чрезвычайно печальное, но поучительное зрелище. Печальное в смысле состояния его гардероба и красноты глаз, не узнавших в эту ночь сна, а поучительным было само присутствие Жака у постели покинутого всеми хозяина.Анри резко сел в постели.— Где она?Жак пожал плечами.— Где она? Отвечай немедленно!— Ушла еще до рассвета, хозяин, — промямлил слуга, вжимая голову в плечи так, словно его собирались бить.— И ты не разбудил меня?— Мадам Ламартин не велела.— Ты кому служишь, — вскричал Анри, — мне или ей?!— Но она так просила, что я не смог отказать.— Идиот!— Вы правы, ваша светлость.Анри вскочил, набросил халат и подбежал к окну.— Ну что, разиня, — обратился виконт к самому себе, — еще успеешь полюбоваться, как утреннее солнце поднимается из-за крыш домов, но ее не будет рядом с тобой. Ты не понял, все это фарс.Любовь… да какая к черту любовь, она всего лишь хотела отомститьМне.— Что прикажете делать, хозяин? — послышался заискивающий голос Жака, но Анри не удостоил его ответом.«Да, Мадлен не смогла вынести, что я первым покинул ее и вновь сыграла в любовь. Только теперь правила любви знала она, а я как последний дурак поверил ей. Теперь я, виконт Лабрюйер, обманутый и покинутый. Ну как же до меня это сразу не дошло?!»— и Анри расхохотался.Жак с тревогой посмотрел на своего хозяина. Анри впору было плакать, а он надрывался от смеха. Робкая улыбка появилась и на губах слуги, стремившегося во всем походить на своего хозяина.— Жак, меня оставила женщина, меня, — хохотал Анри, держась за подоконник, — и теперь я остался ни с чем.— Ни с кем, ваша светлость, — поправил его Жак, — вернее, с вами остался я.— Вот так, Жак, никогда невозможно знать, где тебя поджидает неудача.— Это точно, — по-философски заметил слуга, поправляя свои не причесанные с утра волосы.И тут взгляд Анри Лабрюйера упал на холодный камин. Груда пепла лежала поверх угольев. Недоумение отразилось на лице Анри.— Она что, ушла нагишом?— Почему, хозяин?— Ведь ее одежда сгорела в камине, — Анри распахнул халат и глянул на свое тело, — да и моя тоже.— Не знаю, хозяин, мадам Ламартин была одета. Анри беглым взглядом прошелся по комнате. Сперва он заметил пустую сумку на подоконнике, затем и письмо, придавленное богиней любви. Виконт улыбнулся.— Я знаю, что там написано, слово в слово. Но все-таки он взял лист бумаги и начал читать. «Дорогой мой виконт! — писала мадам Ламартин. — Вы посчитали, что вправе распоряжаться моей судьбой и поэтому не сочтите за обиду, что я посчитала себя вправе сделать подобное. Я в самом деле любила и люблю вас по-прежнему. Я, в конце концов, приняла правила игры, навязанные вами, но простите меня, виконт, я не привыкла оставаться в глупом положении и мне пришлось прибегнуть к хитрости. Я не обманула вас ни единым словом, но чтобы не чувствовать себя ущемленной, мне пришлось покинуть ваш дом до рассвета. Не сердитесь наЖака, если он, конечно, выполнил свое обещание. Прощайте, виконт, и в следующий раз будьте осмотрительнее. Ваша Мадлен».— Жак, Жак, — покачал головой Анри, — я больше не сержусь на тебя.Слуга с уважением посмотрел на своего хозяина. Он представлял себе сцену гнева, ведь никто еще до Мадлен не позволял себе подобных выходок с виконтом Лабрюй-ером. А тот выглядел вполне спокойно и кажется, даже улыбался.— Жаль, конечно, рубашки, такие чудесные кружева…— Да и штаны были неплохие, — добавил Жак, разгребая пепел кочергой.К решетке выкатилось несколько полуоплавленных пуговиц, когда-то украшавших манжеты.— Жак…— Слушаю, хозяин.— Иди купи цветы.— Цветы?— Да.— Какие?— Конечно же, розы.— Мне будет позволено узнать, для кого?— Конечно же для Мадлен Ламартин, она заслужила их.Жак не мог ничего понять. И, не вдаваясь в расспросы, отправился выполнять поручение.Желания виконта временами поражали своим сумасбродством и неожиданностью, поэтому Жака трудно было чем-нибудь удивить. Он обегал пару кварталов, выбирая букет получше. А выбрать было из чего. Таким ранним утром никому из парижан в голову не приходило покупать цветы, и цветочницы только-только устраивались на своих местах. Свежие, еще хранящие утреннюю росу розы, оказались в руке Жака. Небольшой букет стягивала шелковая лента, а бумажная с золотым тесне-нием обертка нежно шелестела на утреннем ветру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71