— Ну что, Анри, ты обидел эту чудесную женщину?— Нет, я всего лишь хотел дать ей один чудесный совет.— А что сказала она?— Это секрет. Но думаю, тебе, Констанция, узнав его, не станет легче.— Мне станет легче, если ты выполнишь обещание.— Насчет письма?— Насчет письма тоже.Когда виконт Лабрюйер и Констанция Аламбер вошли в гостиную, то увидели, что Колетта, заждавшись возвращения своей покровительницы, уснула, сидя на козетке. Ее голова свесилась на груди, и она мирно посапывала.— Чудесная картина, — залюбовался виконт, — она так же глупа, как и прекрасна.— Не так уж много, Анри, найдется умных женщин, а еще меньше — мужчин.— Но ведь мы с тобой умны, Констанция?— Не знаю… Временами, Анри, мне кажется, бог обделил меня рассудком.— Рассудок и ум — не одно и то же. Но именно рассудительности мне иногда не хватает.— Так помоги бедной девушке. Неужели ты хочешь, чтобы она досталась невинной этому чудовищу Эмилю де Мориво?— Раньше ты не считала его таковым.— Чудовищами, Анри, не рождаются, ими становятся.— Только письмо, Констанция, только письмо. Колетта спросонья что-то пробормотала и открыла глаза. Было ясно, что она еще не соображает, где находится.Констанция подошла к своей воспитаннице и взяла ее за руки.— Ты помнишь, что обещала написать письмо Александру?— Ой!— Вот видишь, только учти, письмо должно быть немного сдержанным.— А ты поможешь мне, Констанция?— Я не могу, — уклончиво отвечала мадемуазель Аламбер, — но я думаю, виконт поможет тебе не хуже, чем я.Глаза Колетты загорелись.— Давайте, мадемуазель, — и Анри предложил ей руку, — чернила и бумага у вас найдутся?— Конечно, я запаслась всем необходимым, мне же нужно каждый день писать.— Спокойной ночи, Констанция, — бросил через плечо Анри, входя в спальню Колетты.Девочка сначала хотела запереть спальню на задвижку, но потом передумала, это выглядело бы немного нескромно.— Но здесь нет стола…Колетта отыскала бумагу и чернила, потом прихватила толстую книжку, легла на кровать и приготовилась писать под диктовку. Ноги в белых кружевных чулках она согнула в коленях и весело болтала ногами.— Дорогая мадам!Колетта удивленно посмотрела на виконта, тот тут же спохватился.— Ах, да, пиши: «Дорогой месье!» или как ты его там называешь…— Шевалье, — подсказала Колетта.— Ну да, «Дорогой шевалье! Я помню нашу последнюю встречу…»— Вы знаете о ней?— Но вы же встречались? — раздраженно воскликнул виконт.— Да.— Значит, последняя встреча была? Колетта старательно записывала, стараясь не делать ошибок.А виконт продолжал:— «…Я помню ваш образ, чудесный и манящий…» Колетте сперва показалось, что эти слова скорее бы подходили для обращения к женщине, но спорить с таким искушенным в делах любви человеком как виконт ей не хотелось и поэтому она записала все буквально.Виконт смотрел на пухленькие ножки, затянутые в кружевные шелковые чулки, смотрел, как девушка сгибает и разгибает пальцы ног, словно пытаясь пощекотать себе ступни. Это зрелище умилило его.— «…Только сейчас я понимаю, насколько была холодна к вам и не могу простить себе, что не дала волю чувствам. Ваш образ, дорогой шевалье, преследует меня, и я понимаю — любовь разбила мое сердце».Колетта старательно выводила букву за буквой, строчки получались ровными, даже несмотря на то, что девушка писала, лежа в постели. Она так увлеклась своим занятием, что не заметила, как виконт Лабрюйер подошел к ней и опустился рядом на постель.Колетта вздрогнула лишь когда виконт придержал рукой ее ноги.— Ты не даешь мне сосредоточиться, — объяснил свое поведение Анри, — пиши дальше: …«Ваш образ преследует меня по ночам, и я ничего не могу с собой поделать. Стоит мне закрыть глаза — и вы, дорогой шевалье, предстаете передо мной, такой же прекрасный, как и во время нашей последней встречи».— Я не успеваю, — прошептала Колетта.— Пиши, пиши…Рука Анри скользнула по шелковым чулкам и замерла на колене девушки. Сердце ее похолодело, и она испуганно посмотрела на виконта.Лицо виконта выглядело одухотворенным. Он вознес взор к потолку, словно ища там слова для продолжения письма.И Колетта, побоялась о чем-либо спросить.«…Я, наверное, любила тебя давно, сама не подозревая об этом, — диктовал Анри, — меня сжигает страсть, которую ничто не может насытить».Виконт не спеша взял в пальцы кружево подола платья Колетты и подняв его, отбросил на спину девушки. И тут же его ладонь скользнула по обнаженному бедру.— Зачем..? — только и спросила Колетта.— Ты почему не пишешь? — строгим голосом учителя поинтересовался виконт.Девушка машинально принялась писать… Голос виконта доходил до нее словно издалека, словно заглушенный густым туманом. В глазах у нее все поплыло, по телу разошелся странный приятный озноб…— «…Когда я закрываю глаза, — диктовал Анри, и в самом деле он прикрыл веки, — я вспоминаю твою нежную кожу, ее запах… Я даже вспоминаю тонкий шрам на твоем теле…»Колетта выронила из рук перо.— Ты почему не пишешь? Разве я тебе мешаю?— Вы толкаете меня, — дрожащим голосом произнесла Колетта, — и я поставила кляксу на бумаге.— Это будет черновик, пиши дальше»«…Я закрываю глаза и вдыхаю аромат твоего тела, я вспоминаю твое неровное дыхание…»Виконт медленно раздвинул ноги Колетты и потерся о ее бедро щекой.— А теперь отложи в сторону перо, чернильницу и не спрашивай меня ни о чем.Девушка послушно выполнила просьбу. Перо, бумага и чернильница оказались на полу, а руки виконта уже скользили по телу, сбрасывая платье.— Закройте дверь, — прошептала Колетта.— Нет.— Но могут войти!— Согласись, это только придает волнения, обостряет чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71