Он так упорно повторял эти слова, что уже верил в них, подходя к дому.Графиня Лабрюйер встретила его в гостиной. Старая женщина сидела за столиком с веером карт в руках. Напротив нее сидели маркиз и маркиза Лагранж.— Анри, присоединяйся, — довольно бодро для своего возраста сказала старуха и указала на свободное место.Анри никогда не любил карточных игр. Их азарт казался ему искусственным и даже вредным для психики. Но огорчать свою престарелую родственницу ему не хотелось. Наверное, графиня Лабрюйер была единственной женщиной, которую Анри искренне любил.Он устроился и взял карты. На удивление, виконту повезло.— А что поделывает наша гостья? — как бы невзначай поинтересовался Анри.— Какая? лицо маркизы Лагранж чуть порозовело. — Вы говорите о мадам Ламартин?— Нет, о мадемуазель Аламбер и ее прелестной спутнице.— Но вы же сказали — наша гостья, значит, имели в виду лишь кого-то одного?Карточная игра располагала к неспешной беседе, ничего не значащим фразам.— Я буду рад, маркиз, если вы скажете мне хотя бы об одной из них. Так ваши симпатии переменились?— Нисколько.— По-моему, виконт ваши взгляды были отданы другой женщине.— Я не забирал их обратно.— Ах, так решили действовать более широко.— Я не люблю говорить на эту тему, маркиза. Слова здесь не решают ничего. Многие из мужчин любят бахвалиться любовными победами.— Да-да, мой внук не таков, — вставила обычно глуховатая графиня Лабрюйер.Маркиз Лагранж сделал новый ход, и виконту не повезло.— Вы очень коварны, маркиз, придерживаете карты до последнего. Ведь я-то был уверен, что бубновый король на руках у мадам Лагранж.— Вы, месье, — отвечал маркиз, — привыкли к одному стилю игры, я к другому. И не знаю, что занимает ваш ум, но смею заметить, занятие политикой заставляют хорошо играть в карты.— Когда на руках хороший набор, — отвечал виконт — немудренно выиграть. Куда сложнее вести игру с плохой картой. К тому же, у меня есть подозрение, маркиз, что вы с женой играете в одну руку.— Только в картах, только в картах, — маркиз рассмеялся.Маркиза сложила свои карты и ходила, не глядя в них, но всегда вытаскивая ту, которую было нужно.Виконт, я всегда на стороне своего мужа, что бы ни случилось, что бы ни происходило. Иные могут обольщаться, видя, как я забираю взятку, которую преспокойно мог взять мой муж. Но дело в том, что выигрыш мы делим пополам. И вы первый заметили это. Завидую вашей прозорливости.— Я восхищаюсь вами, мадам.— Чем же конкретно?— Да, всем. Маркиз, первый раз мне приходится встречать столь рассудительную женщину. Обычно жены видят в своих мужьях врагов, тиранов и только вы видите в нем своего благодетеля.— Что вы, виконт, — ответствовал маркиз Лагранж, — я бы не женился на другой женщине.— А что вы думаете по этому поводу? — виконт обратился к графине Лабрюйер. Та пожала плечами.— Я не знаю, как жила, но знаю, что жила правильно. Ведь мне удалось пережить своего мужа.— Вот видите, — воскликнул виконт, — как коварны женщины!— Нет, коварны мужчины, — отвечала старая графиня. — Они всегда уходят первыми, нужно лишь к этому приготовиться, и не слишком на них рассчитывать. Ты, Анри, весь пошел в этом смысле в деда. Сколько я ни говорила ему, что хочу умереть первой, он не слушал меня — и пожалуйста…Если кон начинался для Анри Лабрюйера великолепно, то окончился полным его разгромом. В выигрыше остались маркиз и маркиза Лагранж.— Так что же все-таки поделывает наша гостья? — с улыбкой спросил Анри.— Тебе так не терпится узнать? Анри, все спустятся к обеду и ты, наконец, удовлетворишь свое любопытство.— Нет, я должен узнать это сейчас.Анри поблагодарил всех за хорошую игру и поднялся. Он успел заметить краем глаза Констанцию, прогуливающуюся в саду.Виконт Лабрюйер нагнал мадемуазель Аламбер возле зарослей можжевельника.— Констанция.— Да, виконт.— А где твоя воспитанница?— Ты в конце концов заинтересовался ею?— Я интересуюсь тобой.— Я уже говорила — это бесполезно.— Только не для меня.— Но ведь ты знаешь меня не первый год.— Это и придает мне силы.— Ты так думаешь?— Чем больше прошло от начала, тем ближе к концу.— А я, Анри, не привыкла менять своих взглядов на мужчин.— Ты кого-то полюбила вновь?— Нет, но мне довелось пережить вчера страшное потрясение.— Кто напугал тебя, Констанция?— Мне предложили выйти замуж.— Это что-то новое.— Но ты, Анри, никогда не догадаешься, от кого исходило подобное предложение.Виконт принялся перечислять всех знакомых ему дворян, кто бы мог отважиться на такой безнадежный в своих последствиях поступок. Но каждый раз Констанция отрицательно качала головой.— Нет, Анри, не угадал. Тебе ни за что не угадать. Наконец, Анри сдался.— Ну, признавайся сама, такого мужчины не существует в мире. Женщины могут быть глупыми, могут быть прозорливыми, но большинство мужчин умны.Не знаю, как насчет ума, — улыбнулась Констанция, — но наглости у него, наверное, даже больше, чем самоуверенности.— Нелестного же ты мнения, Констанция, о своем будущем муже.С таким же успехом и ты можешь называть меня своей невестой.Так кому ты отказала?Во-первых, Анри, я еще не отказала ему, я обещала ему подумать. Во-вторых, он граф, к тому же занимает видный пост при дворе.— Констанция, давай по порядку. Я перечислил всех, кто занимает хоть какой-то пост при дворе, исключая разве что королевских поваров. Но насколько мне известно, среди них не числится ни одного графа.— Ты не спросил, Анри, при каком дворе.— О-о, за тебя сватается иностранец?— Да, граф де Бодуэн, постельничий короля Пьемонта.— Мне остается, Констанция, только поздравить тебя. Выгодная партия в том случае, если бы ты была бедной девушкой, а с твоим богатством можно желать лишь свадьбы с королем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71