— Лучше на полу.
— Брезгуете, товарищ Бородулин?
— Да нет. Просто явится ваш брат, ему где спать?
— Когда брат явится, вам уже не нужна будет эта кровать…
— Почему?
— Вас как зовут? — Она подошла к нему вплотную.
— Иван Сергеевич, — сказал он растерянно. — А что?
— Да так. — Она пожала плечами. — А почему же инициалы у вас другие?
— Какие инициалы? — Генка уже все понял и напрягся, готовясь к самому худшему…
— Такие, — сказала она ровным голосом. — «Г. Н.». Гэ-Нэ, товарищ Кондратьев. Чего молчите? Растерялись? А все проще пареной репы: я перед войной к вам в отделение на улицу Сталина ходила паспорт прописывать. Вы стояли у своего кабинета с табличкой и беседовали с товарищем Медведевым, начальником ОБХСС. Помните? Нет, конечно. Подумаешь, баба. Тысяча баб в день. А вот я вас запомнила. И вы мне даже понравились. Ну так как? Стелить? Или вы пока в город прогуляетесь? Я препятствовать не стану.
И Генка понял. Она не хотела брать грех на душу. Пока не хотела. До определенного момента она не выдаст его. «А когда же наступит этот „определенный момент“? — спросил себя Генка. И сам ответил: — Когда появится Семен, а с ним — и остальные. Вот тогда не ждите пощады, товарищ лейтенант милиции. Тогда — „кранты“. Как же быть? Уйти и не выполнить задания? Глазастая, чертовка. Запомнила.
Генка вспомнил, как начальник сказал: «Будем надеяться, что в милицию они приходили самое большее по паспортным делам», и улыбнулся:
— Все идет по плану, Шура. Я остаюсь. И, между прочим, я на твою совесть надеюсь.
Она очень долго не отводила от него своих зеленоватых, наглых глаз:
— Безумству храбрых поем мы славу.
* * *
Отец Тани вернулся с обхода, швырнул молоток в угол, сказал устало и удовлетворенно:
— Пустой город. Вот-вот германец пожалует. Хорошо бы твоего застукали.
— Отец! — Таня шагнула к дверям. — Не надо.
— Как это не надо? — спокойно удивился он. — Мильтон проклятый. Жизнь тебе испортил. Вся их порода тараканья. Вся! Небось мать его тоже тебя не приветила? Слушала бы меня, все было бы как надо. Тебя сам Лупцов сватал, дежурный по станции! Эх, дура-дура. Лупцов и при Советах человек был и при немцах человеком будет, вот увидишь! Его отец здесь в девятнадцатом шибко шалил, уж я-то знаю. И не Лупцов его фамилия была!
— Отстаньте от меня, — зло сказала Таня. — Никто мне не нужен. Ни Лупцов ваш, никто!
— Ну и дура! — в сердцах крикнул он. — Счастья своего не понимаешь! Он тебе говорил, где скрываться будет?
— Кто? — мертвея, спросила Таня.
Отец усмехнулся:
— Ты, дочь, не придуряйся. Гена твой в городе оставлен вредить, поняла? И ты мне не заливай, будто не знаешь. Лютый он враг наш! И я считаю правильным — отомстить ему, сообщить про него немцам. Из-за таких вся наша жизнь сломанная. Одним дуракам ход даден. Чем дурее человек — тем лучше живет. Несправедливо это. Вот я, к примеру.
— Вы просто пьяница, — сказала Таня. — Дайте мне пройти.
— Родного отца честишь. А того не понимаешь, дура, что не случись их проклятой революции, была бы ты теперь в соболях! Но ты не журись, Таньк. Я еще живой! И если мне будет ход…
— Не будет вам хода, — перебила она и выскочила, хлопнув дверью.
«Дурак старый. Подлец, — Таня долго стояла у калитки, не в силах прийти в себя. — Господи. Ну почему, почему я такая несчастная?!»
Шел дождь. Голубчик жалостливо ткнулся мокрым носом в колени. Таня погладила его, и пес благодарно заскулил.
— Танька! — орал отец. — Иди в дом, срамница! Иди, подлая баба!
— Накося, выкуси, — Таня сунула в окошко кукиш. — Не вернусь я больше в этот проклятый дом.
Голубчик вздрогнул и вдруг завыл, словно над покойником.
— Понимаешь, что не будет больше добра? — печально спросила Таня и провела ладонью по мокрой шерсти. — Никогда и ничего у нас с тобой больше не будет. Вот ночь пришла… А утро не настанет.
— Я сын партейного подпольного работника, — пьяным голосом запел отец. — Пахан меня лелеял, я его любил. Но разлучила нас проклятая больница, туберкулез его в могилу положил…
Таня пошла в город. Она еще не знала, куда идет, зайдет ли к матери Генки или нет, но безотчетное чувство вины перед Генкой за неисполненное обещание мучило ее, и, все время оттягивая неприятное решение, страшась встречи с Машей, Таня все же шла и шла в нужном направлении, не отдавая себе в этом отчета.
По обочинам застыли грузовики, в кювете валялась дохлая лошадь с нелепо вывернутыми ногами. Витрины магазинов подслеповато щурились выбитыми стеклами. Один войска ушли, оставив город другим войскам, а те, другие, двигаясь уверенно и не торопясь, еще не взяли этот город.
Таня медленно шла по Коммунистической улице.
Она миновала дом Бойко, и, если бы Генка выглянул в этот момент из окна, он обязательно увидел Таню, и тогда события наверняка развернулись бы иначе. Но Генка не выглянул.
Она долго стояла перед дверями Генкиного дома и все не решалась позвонить. Наконец, нажала на кнопку.
Маша открыла дверь и радостно вскрикнула:
— Таня! Как хорошо, что вы пришли, входите скорее.
Таня робко переступила порог:
— Гена… очень просил… навестить вас. Вот…
— Заходи, — Маша закрыла дверь. — Немцы в городе?
— Я не видела, — Таня бросилась к ней, зарыдала. — Отец, отец сказал, что Гена остался в городе для подпольной работы… Я не поверила, этого не может быть.
— Я согласна с тобой, — сказала Маша. — Этого не может быть. Я бы знала об этом. — Она отвернулась. Обманывать не хотелось, но она не считала себя вправе раскрыть Тане то, что не пожелал раскрыть ей сам Генка.
— Слава богу, — вздохнула Таня. — Я очень, очень беспокоилась об этом. Но раз вы говорите… Я вам верю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193