— Мы его знакомые… А что такое?
— А вот предъявите-ка документы! — осмелел «колпак». Услышав Колин голос, он совсем открыл двери и вышел на площадку. — Помогите-ка мне, молодой человек! — начальственным тоном приказал он Коле.
Коля поднимался по лестнице.
— Коля, это вы? — послышался голос Маши. — Я сейчас открою.
И Коля все испортил. Он испугался за Машу и крикнул:
— Не открывайте!
В то же мгновение первый бандит несколько раз выстрелил из маузера в дверь жичигинской квартиры, а второй, оттолкнув растерявшегося «колпака», выстрелил в Колю. Оба бандита, вскочив в квартиру «колпака», захлопнули за собой дверь.
— Посмотрите, что с Машей? — крикнул Коля «колпаку», пытаясь вломиться в его квартиру.
— У меня английский замок новейшей системы! — гордо сообщил «колпак». — Они все равно уйдут через черный ход…
Коля помчался вниз.
Когда он вернулся назад, так и не встретив бандитов, Маша стояла на площадке и рыдала, а «колпак» гладил ее по голове и успокаивал.
— Жива?! Ну, слава тебе, господи. Идемте. — Коля взял девушку за руку, провел в комнату. — Мы же вам объясняли: двери открывать только на условное слово — пароль, а вы?
— Я услыхала ваш голос, — примирительно сказала Маша. — Хорошо, что вы пришли!
— Почему ушел Воробьев?
— Ему позвонили… А что? — Маша была удивлена. — Что-нибудь не так?
— Все так, — Коля задумался.
Найдя в кладовке два сломанных стула, он затопил камин, зажег свечи. По стенам заплясал неверный отблеск пламени. Коля сел в кресло, сказал, обращаясь к Маше:
— Мария Иванна, могу я с вами говорить совсем откровенно?
— Попробуйте, — она усмехнулась.
— Здесь были бандиты. Двоих я видел. Это те самые?
— А если они снова придут, что тогда? — тихо спросила Маша.
— Уже приходили… А я зачем здесь? Мы все? Так что же? Смелости не хватает?
— Вы меня не подзадоривайте, я вам не гимназистка из первого класса, — обиделась Маша. — Эти двое приходили тогда тоже… — Она зябко передернула плечами.
— А остальные? — обрадовался Коля. — Как они выглядели?
— Главарь с усиками… Второй — в одежде этого… ВЧК, кажется, так? Остальные… громилы и все. Если вы мне их покажете — я их узнаю.
— Не побоитесь? — недоверчиво спросил Коля.
— Вы сначала их поймайте, — она искривила губы. — А там уж увидим… Не очень-то у вас это получается, как я посмотрю…
В камине трещали обломки стульев. Маша пошевелила щипцами угли, и они вспыхнули, рассыпались искрами.
— У нас дома тоже был камин, — вдруг сказала Маша. — Зимой, по вечерам, вся семья собиралась у огня. Экран у камина был прозрачный, из толстого стекла. Мама читала вслух… А теперь мне кажется, что этого никогда не было… Сон это. Сон и утренний туман…
Коля снял нагар со свечи, посмотрел на лампу. Ему очень хотелось рассказать Маше о том, что в их семье любили огонь, только зажигали его не в камине, а в обыкновенной печке… А когда зима была сытая, мать пекла вкусные гречневые блины, и ели их с пахучим медом. Как это было давно… Права Маша — сон приснился, и все…
— А где ваши родители? — спросила Маша.
— Сгорели.
Она хотела расспросить его, но вдруг увидела его окаменевшее лицо и промолчала.
Утром Трепанов собрал своих сотрудников на совещание:
— Вопрос первый. Воробьеву — он мною арестован на сутки за халатность и ротозейство, — я еще могу простить: он молод и глуп. Его взяли на пушку, а он поверил. Но вот Кондратьев… Так сказать — вопрос второй… Кондратьеву я объявляю строгий выговор. За неумелые действия при задержании преступников. И вопрос третий: кто желает подвергнуть действия товарища Кондратьева разбору?
— Разрешите мне, — сказал Никифоров. — Я, первым делом, поставил себя на место Кондратьева. Как бы действовал я? Они, гады, идут к Маше, к гражданке Вентуловой. Я один — Воробьев-то уже ушел! Командую: «Руки вверх!» — и вся любовь!
— Просто у тебя… Руки вверх, — передразнил Афиноген. — Ограниченный ты человек, Никифоров. Да, Коля растерялся! Он один, они ломятся к Маше, а тут еще этот тип в колпаке выходит на площадку. Мало того, сама Маша хочет открыть дверь! Коля сделал все верно, а что бандиты ушли… Вот вы, товарищ начальник, выговор Коле объявили. Ладно! А теперь научите нас, как надо было действовать?
Трепанов улыбнулся:
— А я не знаю. Не знаю… и все тут! Одно скажу: надо было их задержать. Кровь из носу — надо! А как? Черт его знает… Я бы, между прочим, тоже не задержал. И я бы себе в этом случае также объявил строгача! И нечего улыбаться… — Трепанов задумался. — Знаете, ребята, я матрос, а у нас на кораблях офицеры служили… Все они закончили Морской корпус в Петербурге. Образованнейшие люди! Некоторые, конечно, при этом так себе, мелкие людишки, но знания — у всех! И вот я думаю, что придет когда-нибудь такое время, станем мы побогаче, белых ликвидируем и будем учиться сыскному-розыскному делу научно, если преступность на убыль почему-либо не пойдет. Школы специальные откроем, а то и университет! Не улыбайтесь, я серьезно говорю! Ведь в нашем деле талант нужен. Не всякий может быть оперативным работником уголовного розыска. Вот Коля, к примеру. Был он до революции так себе… А революция его в люди вывела, талант в нем открыла! Он-то про себя думал — крестьянин я. Или там — кулачный боец, — я, брат, про тебя все знаю. А оказался ты самым настоящим работником УГРО. Ты, Коля, гордись, а выговор прими. Теперь последний вопрос. Мы установили, что Жичигин любил ходить в ресторан «Россия». Его опознали по фотографии официанты и метрдотель. Нужно, братки, уговорить Марию пойти туда, посмотреть. Тайны из этого делать не станем, игра идет в открытую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193