Не обнаружен главарь — «Санько». Это серьезные просчеты, товарищи. Согласитесь: все это произошло потому, что мы некритически отнеслись к сотрудничеству Пашутина. Сообщения от рабочих поступают?
— Очень много, — Смирнов открыл папку, показал пачку писем.
— Давайте подумаем… — Николай Федорович прошелся по кабинету. — Механизм преступления предельно ясен: Володин подготовил вход в кладовую Пашутину. Тот взял фольгу, погрузил в контейнер. Они правильно рассчитали, что в это время на контейнер никто не обратит внимания — привычно. Далее — контейнер и труп мы обнаруживаем у входа на лестницу, преступник и фольга исчезли… Какие будут соображения?
— Рядом лестница, она ведет во двор, — сказал Миронов. — Опрошены десятки людей. Никто не видел, чтобы кто-то вышел с этой лестницы по двор.
— А вам не приходило в голову, — вдруг сказал Николай Федорович, — что «Санько», да-да, уверен, именно «Санько», чувствуется опыт и хватка, взял фольгу, упаковал, как обычный мусорный пакет, и швырнул в шахту? А потом поедет на свалку и подберет пакет?
— Интересная мысль, — Смирнов открыл свою папку. — Здесь одна работница картонажного цеха — она коробки упаковочные делает для готовых приборов — сообщает, что дважды — в марте и в мае — видела инспектора отдела кадров Иванова около мусоропровода. Иванов бросал туда какие-то пакеты. На ее шутливый вопрос ответил, что любит поесть на ходу, а это, мол, остатки завтрака.
— Проверял, можно ли отыскать пакет на свалке? — спросил Миронов. — Готовился?
— Возможно. Займитесь им вплотную…
Иванова арестовали через сутки. Арестовали в тот момент, когда он приехал в собственном «Москвиче» на утильбазу и получил от заведующего свой пакет. Этот пакет вскрыли в его присутствии. Иванов увидел нарезанную алюминиевую фольгу и заплакал — злыми и бессильными слезами. Потом приехали Николай Федорович и Виктор Кондаков и долго всматривались в лицо задержанного.
— Вы не были на собрании в клубе, — сказал Кондаков. — Иначе я бы вас запомнил… Может быть, сразу не узнал, а запомнил бы. Постарели, «Санько»…
Бандит равнодушно взглянул на Виктора.
— В клуб умышленно не пошел — догадывался, зачем собрание. А вы тоже не помолодели. Полковник, кажется?
— Генерал, — поправил его Виктор. — А все же, сколько веревочка не вьется…
— Ничего, — оживился «Санько». — Есть что вспомнить…
— Есть, — тихо сказал Николай Федорович. — Убитых, ограбленных. Ни за что ни про что погубленных людей. Теперь у тебя будет время. Пусть недолгое, но будет. Я тебе желаю до последней секунды, до выстрела помнить об этих людях. Смерть от пули легка. Но я думаю, что ты от мыслей своих умрешь. Тяжело умрешь. Справедливо.
Бандита увели. Николай Федорович подошел к окну. На другой стороне улицы, в «Эрмитаже», играл оркестр, танцевали парни и девушки.
— Хорошо быть молодым, — Николай Федорович повернулся к Виктору. — Наверное, у меня это было последнее дело, как считаешь, генерал?
— А хоть и последнее, — нарочито бодро отозвался Виктор. — Разве в этом дело? — И добавил: — После нас останется добрый след на земле. Ради этого мы жили. Ради этого умирали… Смысл бытия мы открыли! Разве этого мало?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193