Он слегка
шатался, но только слегка. Это было все. - Я не могу позволить времени уйти
от меня, - сказал он. - Я улетаю сегодня вечером.
Рикки Ли взглянул на него встревоженно, и Хэнском засмеялся.
- Улетаю, но не управляю самолетом, Рикки Ли. На этот раз нет.
Авиакомпания Соединенных Штатов.
- Ох, - лицо Рикки Ли выразило облегчение. - Куда же вы летите?
Рубашка, Хэнскома все еще была расстегнута. Он задумчиво смотрел на
белые линии старого шрама на животе, затем застегнул ее.
- Я думал, что сказал вам, Рикки Ли. Домой. Я лечу домой. Отдайте эти
монеты своим ребятишкам.
Он пошел к двери, и что-то в том, как он шел, даже как подтягивал
брюки, напугало Рикки Ли. Сходство с усопшим и неоплакиваемым Грешамом
Арнольдом вдруг стало настолько сильным, что он казался привидением.
- Мистер, Хэнском! - закричал Рикки Ли тревожно.
Хэнском обернулся, а Рикки Ли быстро отступил. Задним местом он
ударился о стойку бара, посуда звякнула, когда бутылки стукнулись друг о
друга. Он отступил, потому что убедился вдруг, что Бен Хэнском мертв. Да,
Бен Хэнском лежал где-то мертвый в канаве или на чердаке или, возможно,
висел в сортире с ремнем на шее, и кончики его четырехсотдолларовых
ковбойских ботинок болтались в дюймедвух от пола, а то, что стояло около
автопроигрывателя и в упор смотрело на него, было привидением.
На мгновение - только на короткое мгновение, но этого было достаточно,
чтобы почувствовать, как индевеет сердце - Рикки Ли показалось, что он может
видеть прямо сквозь него столы и стулья.
- Что, Рикки Ли?
- Нннничего.
Бен Хэнском посмотрел на Рикки Ли глазами, под которыми были
темнопурпурные круги. Его щеки побагровели от выпитого, нос был красным и
воспаленным.
- Ничего, - снова прошептал Рикки Ли, но не мог отвести глаз от этого
лица, лица человека, который умер во грехе и теперь стоит у дымящейся парами
боковой двери ада.
- Я был толстым, и мы были бедными, - сказал Бен Хэнском. - Теперь я
это помню. И я помню, что или девочка по имени Беверли, или Заика Билли
спасли мне жизнь серебряным долларом. Я до безумия боюсь того, что могу еще
вспомнить до конца ночи, но то, что я напуган, не имеет значения, все равно
это придет. Это, как огромный пузырь, который все растет и растет в моем
мозгу. Но я уезжаю, потому что всем, что я имею сейчас, я обязан тому, что
мы сделали тогда, а человек должен платить за то, что получает в этом мире.
Может быть, поэтому Господь сперва делает нас детьми и ставит к земле
поближе, потому что знает: вам предстоит много падать и истекать кровью,
прежде чем вы выучите этот простой урок. Платить за то, что имеете, обладать
тем, за что платите... и рано или поздно, чем бы вы ни владели, все
возвращается к вам домой.
- Вы вернетесь в конце недели, не так ли? - спросил Рикки Ли онемевшими
губами. Во все возраставших страданиях это было единственное, все, за что он
мог
уцепиться. - Вы вернетесь в конце недели, как всегда, да?
- Не знаю, - сказал мистер Хэнском и улыбнулся жуткой улыбкой. - На
этот раз я отправляюсь намного дальше Лондона, Рикки Ли.
- Мистер Хэнском!..
- Дайте эти монеты своим ребятишкам, - повторил тот и выскользнул в
ночь.
- Что за черт? - спросила Анни, но Рикки Ли ее проигнорировал.
Он закрыл перегородку бара и подбежал к окну, которое выходило на
стоянку машин. Он увидел, как включились передние фары на "Кэдди" мистера
Хэнскома, услышал, как заводится двигатель. Машина тронулась, задние фары
красными точками мелькнули на шоссе 63, и ночной ветер Небраски унес
поднявшуюся пыль.
- Он сел в свой ящик накачавшись, и ты позволил ему уехать в этой его
громадине, - сказала Анни. - Ехать далеко, Рикки Ли.
- Ничего.
- Он убьется.
И хотя менее пяти минут назад это была его собственная мысль, Рикки Ли
повернулся к Анни, когда погас свет фар "Кадиллака", и сказал:
- Не думаю, он так выглядел сегодня... может, было бы лучше, если бы он
убился.
- Что он сказал тебе?
Рикки Ли покачал головой. Все перемешалось у него в мозгу, и в целом
это, по-видимому, ничего не значило. - Не имеет значения. Не думаю, что мы
когда-нибудь еще увидим этого парня. Эдци Каспбрак принимает лекарство
Если бы вам захотелось узнать все, что можно узнать об американце или
американке, принадлежащих к среднему классу в конце тысячелетия, вам
достаточно было бы заглянуть в его или ее аптечку. Боже ты мой, посмотрите в
аптечку, когда Эдди Каспбрак открывает ее - с белым лицом и широко открытыми
внимательными глазами.
На верхней полке, - анацин, екседрин, контак, гелюзил, тиленол и
большая синяя банка Вик, похожего на нависающие глубокие сумерки над
стеклом. Бутылка виварина, бутылка серутана, две бутылочки молока окиси
магния Филипса, - дежурное лекарство, которое имеет вкус жидкого мела и
аромат мяты - что-то наподобие мятного сока. Вот большая бутылка ролайдс
рядом с большой бутылкой тамс. Тамс стоит рядом с большой бутылкой таблеток
Ди-Джел с привкусом апельсина. Она как трио копилки, набитой пилюлями вместо
монет.
Вторая полка - покопайтесь в витаминах: вы найдете Е, С, просто В, и В
в сложном составе, и В12. Здесь лизин, который, как предполагают, делает
что-то с плохой кожей, и лецитин, который, как предполагают, делает что-то с
холестеролом внутри и вокруг большого насоса - печени. Есть железо, кальций
и рыбий жир. Есть разные поливитамины. А наверху самой аптечки - огромная
бутылка жеритола - для стабилизации веса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62