Мурашки постепенно исчезли.
В наступившей тишине Одра сказала: - И я знаю еще одну вещь. Кто-то
позвонил тебе сегодня утром из Штатов и сказал, что ты должен уехать от
меня.
Он встал, быстро посмотрел на бутылку с ликером, затем пошел на кухню и
вернулся со стаканом апельсинового сока. Он сказал: - Знаешь, у меня бьи
брат, и он умер, но ты не знаешь, что его убили.
У Одры перехватило дыхание.
- Убили! Билл, почему ты никогда...
- Не говорил тебе? - он улыбнулся, улыбнулся с Каким-то лающим звуком.
- Я не знаю.
- Что случилось?
- Мы жили в Дерри тогда. Было наводнение, оно в общемто уже кончилось,
и Джорджу было скучно. Я лежал в постели с гриппом. Он хотел, чтобы я сделал
ему кораблик из газеты. Я научился в лагере год назад. Он сказал, что пустит
его в трубы Витчем-стрит и Джэксонстрит, - там полно воды. И я сделал ему
кораблик, и он поблагодарил меня и ушел, и это был последний раз, когда я
видел своего брата Джорджа живым. Если бы у меня не было гриппа, может быть,
я бы спас его.
Он помолчал, потерев правой рукой левую щеку, как будто проверяя, есть
ли щетина. Его глаза, увеличенные линзами очков, выглядели задумчивыми... но
он не смотрел на нее.
- Это случилось прямо там, на Витчем-стрит, недалеко от пересечения с
Джексон. Тот, кто его убил, вырвал ему левую руку, как второклассник
вырывает крылышко мухи. Паталогоанатом сказал, что он умер или от боли, или
от потери крови. Насколько я понимаю, это не имело значения.
- Боже правый, Билл!
- Я думаю, ты удивляешься, почему я никогда не говорил тебе этого. По
правде сказать, я и сам удивляюсь. Мы женаты одиннадцать лет, и до
сегодняшнего дня ты и ведать не ведала, что случилось с Джорджем. Я знаю обо
всей твоей семье - даже о твоих дядях и тетях. Я знаю, что дед твой умер в
гараже, разрезав себя пилой, когда был пьян. Я знаю такие вещи, потому что
женатые люди, как бы ни были они заняты, узнают друг о друге почти все. И
даже если им надоедает и они перестают слушать, они все равно впитывают это
- осмотически. Ты думаешь, я неправ?
- Нет, не думаю - слабо сказала она.
- А мы ведь всегда могли говорить друг с другом, правда? Я имею в виду,
что никто из нас не уставал, никому не надоедало, не было нужды впитывать
осмотически, правда?
- Да, - сказала она, - до сегодняшнего дня и я так думала.
- Послушай, Одра. Ты знаешь все, что случилось со мной за последние
одиннадцать лет моей жизни. Каждое дело, каждую идею, каждую неприятность,
каждого приятеля, каждого парня, который сделал мне что-то плохое или
пытался сделать. Ты знаешь, я спал с Сюзан Браун. Ты знаешь, что иногда я
делаюсь сентиментальным, когда выпью, и слишком громко проигрываю записи.
- Особенно "Благодарного покойника", - сказала она, и он рассмеялся.
На этот раз она засмеялась в ответ.
- Ты знаешь самое важное - вещи, на которые я надеюсь.
- Да. Думаю, что знаю. Но это... - она замолчала, покачала головой,
немного подумала. - Насколько этот звонок связан с твоим братом?
- Дай я сам к этому подойду. Не гони волну, иначе я не смогу. Это так
огромно и так... так чудовищно ужасно... что я содрогаюсь. Видишь ли... мне
никогда не приходило в голову рассказывать тебе о Джорджи.
Она посмотрела на него, нахмурилась, слабо покачала головой. - Я не
понимаю.
- Я пытаюсь сказать тебе. Одра, что даже не ДУМАЛ о Джорджи в течение
двадцати лет или более.
- Но ведь ты говорил мне, что у тебя был брат по имени...
- Я назвал ФАКТ, - сказал он. - И все. Его имя было словом. Оно не
бросало никакой тени на мой разум.
- Но мне кажется, оно бросало тень на твои сны, - сказала Одра.
Ее голос был очень спокойным.
- Стенанья? Плач?
Она кивнула.
- Думаю, ты права, - сказал он. - На самом деле, ты почти полностью
права. Но ведь сны, которые ты не помнишь, не считаются, правда?
- Ты в самом деле вовсе никогда не думал о нем?
- Да.
Ока с сомнением покачала головой. - Даже о том, как ужасно он умер?
- До сегодняшнего дня, Одра.
Она посмотрела на него и снова покачала головой.
- Ты спросила меня, перед тем как мы поженились, есть ли у меня братья
и сестры, и я сказал, что у меня был брат, который умер, когда я был
ребенком. Ты знала, что родителей у меня нет, а поскольку у тебя большая
родня, это и заняло все наше внимание. Но сегодня - новое.
- Что ты имеешь в виду?
- Не только Джордж был в этой черной дыре. Я не думал о САМОМ
ДЕРРИ двадцать лет. Ни о людях, с которыми общался - Эдди Каспбрак,
Ричи Рот, Стэн Урис, Бев Марш... - он пробежал руками по волосам и нервно
засмеялся. - Это как случай амнезии и настолько серьезный, что ты даже не
знаешь, что она у тебя есть. И когда Майкл Хэнлон позвонил...
- Кто это Майкл Хэнлон?
- Еще один парень, с которым мы контачили - с которым я контачил после
смерти Джорджа. Конечно, теперь он уже не парень. Как и все мы. Это был
Майкл на телефоне, трансатлантическая связь. Он сказал: - Алло, я попал в
квартиру Денбро? - и я сказал да, и он сказал: - Билл? Это ты? и я сказал
да, и он сказал: - Это Майкл Хэнлон. - Это ровным счетом ничего для меня не
значило. Одра. Он мог быть, к примеру, продавцом энциклопедии или записей
Берла Ивса. Потом он сказал: - Из Дерри. - И когда он это сказал, как будто
бы дверь открылась внутри меня и какой-то страшный свет засветил, и я
вспомнил, кто это. Я вспомнил Джорджа. Я вспомнил всех остальных. Все это
случилось...
Билл стиснул пальцы.
- Да. И я знал, что он будет просить меня приехать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62