Трудно предположить, что профессор отказался от своей идеи из-за гипотетической возлюбленной, внезапно выскочившей замуж за другого. Какие возлюбленные – в его-то годы! Но могло оказаться, что у него погибли дети… или родители… или даже верная собака.
– Смерть Шанка многому тебя научила, – отметил профессор. – Ты не пытаешься меня уговорить.
– Пожалуй, – согласился Майкл. С того дня минул месяц, и он вспоминал поступок бригадира без дрожи. – Я понял, что действовал не для него, а для себя.
– Вот именно. Я мог бы тебе сказать это, но подумал, что будет лучше, если ты почувствуешь это сам. Тебя толкал на увещевания пещерный страх когда-нибудь умереть. Люди слишком легко представляют себя на месте мертвеца. Смерть – это то, что напоминает нам о нашей подлинной слабости.
– Поэтому я сделал то, что должен был сделать для вас: предложил бежать вместе. Вы отказались. Не буду уламывать вас для себя.
Профессор улыбнулся:
– Да. Не надо. Лучше я прикрою твой побег здесь. Этого будет вполне достаточно, чтобы свести мои личные счеты с Железным Кутюрье.
– Хотите, чтобы я явился к нему и призвал к ответу? – Майкл не удержался от иронии.
– Отнюдь. – Профессор усмехнулся, и так, что Майклу стало не по себе. – Думаю, ему для инфаркта хватит известия, что ты бежал.
Майкл насторожился. Он никому не говорил, за что на самом деле угодил на каторгу. И даже не сознавался, что он – сын их общего мучителя. Но сейчас ему показалось, что профессору известно много больше, чем Майкл может предположить. Опять интуиция шалит? Она помалкивала год – с тех пор, как Майкл удрал со Ста Харь.
– Хотя… – сказал профессор. – Как тебя зовут? Майкл Гэбриэл или Гэбриэл Майкл?
– Первое.
– Уверен?
Майкл подавился растерянным смешком: – Ну да, я свои документы тыщу раз видел…
– Хорошо, – удовлетворенно кивнул профессор. – Очень хорошо. Мне нравится твое предложение призвать Железного Кутюрье к ответу. Я подумаю, как это сделать.
Майкл не стал расспрашивать. «В сущности, – думал он, – я ничего не знаю о человеке, с которым пятую неделю живу в одной камере». Майкл старался не сходиться близко с временными соседями. У него не было и не могло быть общих интересов с остальными каторжниками. За год он запомнил имена товарищей по несчастью, но не более того. Стену отчуждения разбил Шанк. Хотя даже без «репетиции» нормального общения Майкл все равно почувствовал бы симпатию к профессору. Как ни крути, человек его круга.
О прошлом соседа Майкл почти не слышал. Профессор охотно делился воспоминаниями, связанными с первыми месяцами на каторге, но всего один раз, и то вскользь, заикнулся о том, чем занимался на воле. «Все мы – отрыжка империи Железного Кутюрье». Теперь получается, что у профессора личные счеты. И звучала за этими словами обида вовсе не на лишение свободы. Нет, тут крылось куда больше.
На барщине профессор обронил будто невзначай:
– Если не передумал говорить с Робертом – у Верхней Палаты тоже есть рабочая повинность. Конечно, не грибы. Их офис в упаковочном. Зайдешь за конвейер, там дверка, незаметная. Спросишь Роберта, скажешь, что нашел оброненный им в столовой платок.
– И где я его возьму, этот платок?
– Это пароль. Для охраны, чтоб не вмешивалась. Роберт знает, выйдет с тобой поговорить к отстойникам.
– Ага, – пробормотал Майкл. Тут до него дошло, как это Шанк ухитрился преодолеть все преграды на пути к Верхней Палате. – Шанку вы подсказали?
– Естественно.
У маленькой дверцы за конвейером скучал вертухай.
– Куда? – он даже не глядел на Майкла.
– К Роберту. Он платок потерял в столовой, а я нашел.
– Жди.
На секунду в открытой двери мелькнули блестящие столы, за которыми в удобных креслах сидели люди в белых халатах. Компьютеры, линкеры – у Майкла скулы свело от зависти. Но вертухай быстро прихлопнул врата в рай. Майкл на всякий случай отошел на два шага, состроил равнодушную маску.
Роберт оказался плотным, с серым лицом мужиком чуть старше среднего возраста. Сделав знак Майклу, юркнул в неприметный проход и через двадцать секунд вывел к отстойникам. Выход располагался у дальней стены, куда почти не доносилась вонь. Роберт достал сигареты, предложил Майклу.
– Не курю.
– Была бы честь предложена, – голос у Роберта тоже был серым. – Излагай.
– Мне нужно связаться с человеком на воле…
– Нет.
– Почему?
– Жить охота.
Роберт смотрел в лицо Майклу и смеялся. Откровенно.
– Я знаю, что вам за сношения с внешним миром ни хрена не бывает.
– Да. Я, к примеру, могу писать кому угодно и что угодно. Могу даже преступные сговоры в письмах обсуждать. Мне можно.
Майкл молчал, сверля взглядом невысокого собеседника. Очевидно, Роберт понял, что еще минута – и ему банально набьют морду. Вздохнул, отвел глаза, загасил окурок о подошву цивильного сапога.
– Майкл Тейлор, двойник Гэйба Тейлора, – сказал он. – Парень, думаешь, тебя случайно сюда засунули?
– Так. И много вас таких, осведомленных?
– У нас – все. Специальную инструкцию на твой счет выдали. А через семь месяцев и тебя доставили.
Майкл закрыл глаза. За семь месяцев до каторги он пахал на Сигме-Таурус. И даже намека на грядущие неприятности не виднелось… Злосчастный груз пропал ровно за полгода до суда.
– Нижним, по-моему, просто советовали не лезть к тебе. Насчет нас – предупредили, чтоб контактировали с тобой, но за помощь такого рода, какая нужна тебе, – в отстойник.
Он вытянул из пачки сигарету. Майкл взял, глубоко затянулся. Роберт покосился удивленно, но не возразил.
– Майк… – помолчал он. – Я угодил сюда только за то, что видел и тебя, и Гэйба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113