Чазали и Тэмчен устроились напротив.Стражники строем вышли из помещения, дверь с шумом закрылась, и на мгновение в комнате установилась тишина.Затем раздался шорох шелка, словно шум мелкого дождя, и в луч света вступил человек. Каландрилл был поражён — старцев вроде этого ему приходилось видеть только в Тезин-Даре. У него была сморщенная древняя, словно долгое время пролежавшая на солнце, дожде и ветре кожа. Лицо обрамляли длинные серебристые локоны. Тёмные глаза поблёскивали в узких прорезях, от которых отходили лучики морщинок. Глубокие складки скобками обрамляли острый гордый нос, нависавший над жгутоподобными усами, серебрившимися так же, как и волосы на голове. Тонкие губы большого рта, улыбаясь, обнажали крупные жёлтые зубы. Сухая, как у черепахи, шея пряталась за высоким воротником роскошной туники цвета весенней травы. Плечи были явно накладными, рукава широкими. Серебристый, скреплённый золотой застёжкой кушак перехватывал тунику на узкой талии; свободные атласные чёрные шаровары были заправлены в ботинки из мягкой серебристой кожи с загнутыми вверх носами с золотыми наконечниками.Столь роскошные одеяния как-то не вязались со старческим лицом, на котором была написана просьба о прощении.— Меня зовут Очен, — сказал он. — Тэмчена вы уже знаете. Другого зовут Чазали.Оба латника слегка склонили головы, не сводя глаз с четверых узников и не снимая рук с эфесов мечей. Узникам они доверяли ровно настолько, насколько Брахт им. Каландрилл тоже был настороже, но его донимало любопытство.— Боюсь, мы начинаем с недопонимания, — сказал Очен, грациозно усаживаясь на табуретку во главе стола.— По-моему, все ясно — нас взяли в плен, — резко ответил Брахт. — И привели к тебе связанными.Очен кивнул. Улыбка слетела с его губ. Голос стал твёрдым.— Я все объясню, воин, — пообещал он. — И, надеюсь, вы поймёте, почему я принял такие меры предосторожности. А пока прошу поверить на слово, что, если мои объяснения вас не удовлетворят, вы получите возможность вернуться туда, откуда пришли. Но я предлагаю вам всяческую возможную помощь. Согласны ли вы?— Слово джессерита? — насмешливо хмыкнул Брахт.— Мы готовы тебя выслушать, — поторопился заявить Каландрилл.Другого выхода у них все равно нет. Если же загадочный старик на самом деле им друг, то у них появлялась хоть слабая, но надежда.Очен благодарно кивнул и сказал:— Сейчас.Наклонившись вперёд, Очен пододвинул к себе клинки и сумы, лежавшие на столе. Он осторожно и, как показалось Каландриллу, с почтением касался каждого предмета. Когда пальцы старика прошлись по суме Ценнайры, он слегка нахмурился и что-то пробормотал. Затем дотронулся до меча Каландрилла и вновь что-то пробормотал, но так тихо, что никто ничего не разобрал.— Твой! — заметил он, глядя Каландриллу в глаза. — Богиня могла сделать такой подарок только тебе.— Колдун! — резко воскликнул Брахт. — Джессеритский колдун!— Истинно! — бодро согласился Очен. — А ежели вы те, за кого я вас принимаю, вам понадобится мой талант.Брахт презрительно усмехнулся. Каландрилл спросил:— Ты знаешь, кто мы?— Я имею некоторое представление. — Очен удовлетворённо отодвинул от себя их снаряжение. — Я и подобные мне ждали вас.Каландрилл нахмурился, старик ухмыльнулся.— Вы полагали, что джессериты не способны гадать? — Он покачал головой, и складки на его лице стали глубже. — Хотя мы слишком долго живём вдалеке от мира.— Однако ваш великий хан не побрезговал вторгнуться в мою землю, — грубовато заметил Брахт. — И вы не побрезговали рабами из Куан-на'Фора.— Это все миф, сказки, — недовольно вздохнул Очен. — Поверь мне, друг, мы не берём рабов.— Не называй меня другом, — пробормотал Брахт. — Уж не хочешь ли ты сказать, что вы не вторгались в наши земли? И даже не пытались?— Ты прав, — грустно заметил Очен. — Безумие снизошло тогда на мою землю. Нами овладело то самое зло, которое ныне вы пытаетесь предотвратить. Но об этом позже. Сейчас же я лишь скажу, что великий хан был одержим, он навязал свою волю всем тенгам равнины. Но он давно мёртв. Мы, джессериты, не испытываем желания вторгаться в Куан-на'Фор. Клянусь Хорулем, нам и своих забот хватает.— И вы не берете рабов?В голосе Брахта звучало подозрение. Очен опять вздохнул и сказал:— Лишь тенсаи опускаются до такой низости. А они безбожники, парии. Более того, мы не занимаемся скотоложством с лошадьми, мы не оскопляем мужчин и не принуждаем женщин ложиться с кем они не желают.Он покачал головой. Голос его звучал мягко, словно он урезонивал ребёнка. С едва заметной улыбкой он продолжал:— Послушай, у нас говорят, будто вы в Куан-на'Форе питаетесь человеческим мясом; а купцы, прибывающие из Лиссе в Ниван, хвостаты, но прячут хвост свой под штанами; а в Вану люди в два раза выше обычного человека и в три раза сильнее его, но одноглазы. Мы слишком долго жили уединённо. А подобные слухи распространяются быстро, как сорняк на хорошо удобренной земле.— Пусть так, — вставил Каландрилл. — Но на караван Ценнайры напали ваши люди. И перебили всех, кроме неё.Очен с непроницаемым лицом посмотрел на кандийку. Нахмурившись, он перевёл слова Каландрилла на джессеритский. Чазали что-то пробормотал, Тэмчен отрицательно покачал головой.— Возможно, — медленно и нарочито безучастным голосом произнёс маг. — Возможно, там орудует банда. Пришествие четвёртой путницы предсказано не было. Мы видели лишь троих.Ценнайра, не дрогнув, твёрдо смотрела ему в глаза. Все её существо стремилось вон отсюда, но она не шелохнулась. Каландрилл, сидевший рядом, сказал:— Теперь она с нами. Если, конечно, — он обернулся к Ценнайре, — ты не хочешь вернуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136