— К тому же?.. — переспросил Брахт.— Дера! — возмутился Каландрилл. — Ты что, не видишь, в каком она состоянии? Да она сейчас умрёт от голода.— Это верно, — солгала Ценнайра. — Но прежде я поведаю свою историю.Каландрилл раздражённо хмыкнул, и она улыбнулась, довольная своей властью над чувствами мужчин. Вернее, некоторых мужчин, поправила она себя. На Брахта она не произвела никакого впечатления. Это все потому, успокаивала она себя, что он влюблён в вануйку. Интересно, что чувствует женщина, вызывающая подобную любовь? Она поспешила отогнать от себя эти мысли и рассказала им истинную правду.— Мой конь пал здесь невдалеке, — хрипло пояснила она. — Сюда я дошла пешком. Думала, что тут я в безопасности. Но вдруг появился всадник и что-то… я сама не поняла что… удержало меня от того, чтобы броситься ему навстречу. От него исходило какое-то зло… Вокруг него была дурная аура… Поэтому я спряталась. И правильно сделала.Она нахмурилась и замолчала, вспомнив пережитое. Все трое внимательно смотрели на неё.— Он разжёг костёр, вытащил из седельного вьюка мясо и начал есть. Бураш! Это было ужасно. Он жарил и ел человеческое мясо.— Рхыфамун! — с ненавистью воскликнул Каландрилл.Катя с отвращением поджала полные губки. Брахт презрительно сплюнул и сказал:— Продолжай!Ценнайра инстинктивно провела рукой по губам, словно избавляясь от неприятного привкуса. Ей не пришлось разыгрывать отвращение.— Я была напугана, — продолжала она говорить чистую правду. — Я боялась, что он почувствует моё присутствие. И бежать я тоже боялась: а вдруг заметит? Мне ничего не оставалось, как прятаться в высокой траве и наблюдать за ним.— Как он выглядел? — отрывисто спросил Брахт. — Опиши его.— Волосы песочного цвета, сломанный нос, карие глаза, — ответила она.Трое путников переглянулись. Брахт жестом попросил её продолжать.— Затем он стал колдовать, — сказала она. — Это было явное колдовство, потому что через некоторое время из расселины поднялось пять воинов-джессеритов, коих он заставил драться между собой. Когда он говорил, воздух наполнялся запахом миндаля. Джессериты дрались до тех пор, пока не пали все, кроме одного. Тогда Рхыфамун залечил его раны и заставил его сбросить тела товарищей в расселину. Лошади же по его приказу прыгнули туда сами. Затем… — Она закрыла глаза и покачала головой. Каландрилл с озабоченным лицом положил ей на плечи сильные руки.— Что потом? — спросил он, и голос его прозвучал намного мягче, чем вопрос Брахта.— Он вселился в него! — воскликнула Ценнайра. — Он пропел какое-то заклинание, в воздухе опять сильно запахло миндалём. Что-то метнулось между ними… Словно из уст его вырвалось пламя, кое вошло в тело джессерита. В следующую секунду человек с волосами песчаного цвета упал. Ах, Бураш!Она повернулась к Каландриллу и бросилась ему в объятия, прижимаясь щекой к груди.— Он, теперь уже в обличье джессерита, сбросил тело в расселину. Затем вскочил на единственную оставшуюся лошадь и стал спускаться по тропинке вниз.— Дагган-Вхе, — проговорил Каландрилл. — Он отправился на Джессеринскую равнину.— Это все? — спросил Брахт.— Была ещё книга, — сказала Ценнайра. — С собой он взял только книгу.Каландрилл напрягся всем телом и резко сказал:— Расскажи про книгу.Ценнайра бессильно пожала плечами. Теперь она не сомневалась, что это та самая книга, ради которой Рхыфамун пролил столько крови. И Аномиус тоже.— Она маленькая, — пробормотала Ценнайра. — В чёрном переплёте, но мне показалось, что от неё исходит ужасная сила.— «Заветная книга», — сказал Каландрилл.— Названия её я не ведаю, — солгала Ценнайра. — Но он явно ею дорожил.— Истинно, — горько согласился Каландрилл. — Он её высоко ценит.— А ты можешь описать воина, в тело которого он переселился? — резко спросил Брахт.— Невысокий, — начала она, — с кривыми ногами и маслянистыми волосами. На нем были доспехи, шлем, лицо спрятано за металлической сеткой.Брахт рубанул рукой воздух.— Да так выглядит любой джессерит на равнине. Опиши его лицо так, чтобы его можно было узнать.— Вы поскачете за ним? — Ценнайра ничуть не сомневалась в том, что именно так они и поступят, но ей не составило труда разыграть удивление. — Кому нужно гнаться за таким человеком?— Мы должны, — мягко пояснил Каландрилл. — Ты можешь его описать?Она отрицательно мотнула головой.— С трудом. Он мало чем отличается от других. У него широкое лицо и узкие глаза. — Она помолчала с мгновение, вспоминая. — У него усы. И он, кажется, молод.— Ахрд! — воскликнул Брахт. — Богу, создавшему джессеритов, явно не хватало воображения. Да так выглядят тысячи и тысячи джессеритов!Катя жестом попросила его замолчать.— Как давно это было? — спросила она.Голос её звучал спокойно. Она словно уравновешивала собой нетерпеливого кернийца. Ценнайра благодарно улыбнулась и сказала:— Три дня назад.Брахт так выругался, что тёплый воздух зазвенел:— Три дня? Ахрд, почему ты не доставил нас сюда раньше!Катя, махнув рукой в сторону Кесс-Имбруна, рассудительно спросила:— Дагган-Вхе ему все равно не миновать. А затем ему предстоит подниматься по противоположной стороне. Если мы поспешим, то можем перехватить его в расселине. Ведь он, в конце-то концов, один!— Вряд ли мы его догоним, — покачал головой Брахт, кивая в сторону ущелья. — Кровавый путь — трудная дорога, там не поспешишь. Да и внизу не легче. Скалы образуют настоящий лабиринт, каменный лес. Нет, пока он для нас недосягаем.Катя кивнула, отдавая должное его знанию местности, и задумалась, покусывая нижнюю губу.— К тому же он опять сменил тело, — горько продолжал Брахт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136