Я попала в аварию. Небольшую и не по своей вине. Не посадят. И все же мне как-то...
— Держи, выпей! За твое здоровье и за то, что ты цела и невредима.
—Этот дурак выскочил на меня сбоку на скорости девяносто. И вместо того чтобы радоваться, что остался жив... что с ним вообще ничего не случилось...
— Ну, ну, не надо, не говори, теперь уже все позади. Будь рада и выпей. Не торопясь, помни, что ты пьешь, по сути дела, солнышко.
— Дядюшка Саройян, можно я подержу вас немножко за руку?—всхлипывает она.
— Ради бога. Да ты не стесняйся. Я и сам уже тыщу раз ревел.
Я обнимаю эту темноволосую головку и прижимаю ее к своему плечу. Ничто во мне в эту минуту не ёкает и не напоминает о моем мужском начале. Я лишь радуюсь тому, что не то господь бог, не то природа—-кто из них, это меня не так уж интересует, потому как довольно скоро мне предстоит об этом узнать,— даровали нам плечи. У меня такое чувство, будто они изначально были придуманы для таких вот целей.
— Почему я такая несчастная?
— Милая Ирена, тебя ведь зовут Ирена, не правда ли? Я, сестренка, обнимал в своей жизни немало женщин. И со временем пришел к выводу, что, в сущности, они плохо выражают свои мысли. Говорят: «Я несчастна», но это еще ничего не значит. На самом деле они хотят сказать: «Я мечтаю о счастье». Я мог бы продолжать и говорить до самого утра. Но я вижу — ты умница.
— А вы знаете, я ведь только теперь поняла, почему вас называют дядюшкой Саройяном.
Я смеюсь.
— В таком случае ты сообразительнее меня. Я не понимаю этого до сих пор. Это придумала одна веселая...
— Осталась там еще капля?
62 — А то как же, вот она!
— Дядюшка, так давайте за солнышко, потому что... сама не знаю почему.
— У меня есть серьезное подозрение, что мы становимся сентиментальными. Мы, двое взрослых людей, так что... «будем живы — не умрем»—с такими словами поднимали кружки солдаты, которые высадились в Италии; по крайней мере, так писали, сам читал.
— Да нет же, вы там были!
— Был и погиб там. Я и в России погиб, и в Германии мне был каюк. Я повсюду погиб и повсюду остался жив.
Красавица таксистка выпила за мое здоровье.
— Черт побери!—вздохнула она. В жизни каждого человека есть минуты, когда он говорит по Травничеку2.— Черт побери, дядюшка, были бы вы лет на двадцать моложе! Или хотя бы на десять!
— Ступай спать, девочка!
— Спокойной ночи. И — спасибо!—сказала она и погладила меня по руке.—У вас самые добрые руки из всех, какие я знаю.
— Ну, марш спать, пока я тебя не отшлепал!
Она чмокает меня в колючую щеку и убегает к лифту.
Глава V
СТОЛИЧНАЯ СЛУЖБА ПЕРЕВОЗОК организована по типу армейской, недаром во главе ее стоит генеральный (от слова «генерал») директор. Ступенью ниже — директора отдельных транспортных подразделений. Таксопарками ведает предприятие пассажирских . перевозок, дирекции которого подчинены руководители отдельных транспортных звеньев. Каждое звено делится на колонны, а колонна —на бригады. Мужчинам подобная структура должна казаться в высшей степени естественной, поскольку с того самого дня, как они впервые побрились, мир для них разделился на полки, батальоны и роты, а то так и на эскадрильи, звенья. Все это было выше разумения Ирены, она понятия не имела, что и для чего было создано. Тарахтя, въехала она с помятым крылом в ремонтную мастерскую и обратилась к ближайшему пареньку, перепачканному машинным маслом.
1 Здесь: отнюдь не (нем.).
2 Травничек Франтишек (1888—1961)—известный чешский лингвист, автор толкового чешского словаря,
— Авария?—спросил он деловито.
— Авария.
— В таком случае моя хата с краю, сперва должен поглядеть техник.
— Авария?—спросил механик с надеждой в голосе. В Ирениной колонне эту должность занимал ярый антифеминист. Он был убежден, что место женщины — на кухне и в детской, возможно потому, что из его кухонь и детских, которыми он обзаводился поочередно, ушли уже три жены.— Я всегда говорил. Таксистом должен быть человек с железными нервами. Вам понятно? Человек. А не какая-то дамочка, которая...
— Мне нужно на линию,-—заявила Ирена.— Поговорить мы можем и потом.
— Разумеется, план есть план. Вы обязаны ездить, просто-напросто обязаны. Но машину, которая попала в аварию, золотко, сперва должен посмотреть директор парка. На столе у него должна лежать объяснительная записка, когда это произошло, как произошло, кто находился за рулем в нетрезвом виде и так далее и так далее. А до этого Я ничем ПОМОЧЬ Не могу.
Директор парка сидел на совещании и курил сигарету за сигаретой. До его сведения было доведено, что пришло время держать экзамен, что настал «момент истины». Столица готовится к общереспубликанской спартакиаде.
— Надеюсь, здесь нет никого, кому это не известно,— наклонился оратор к собравшимся,—Нужно обеспечить, нужно сделать. Совершенно необходимо... Дело чести каждого... Каждый из нас винтик того механизма, который... Мы во что бы то ни стало обязаны...
Оратор стремился воспламенить слушателей, разглагольствуя о таких понятиях, как честь и слава, а те, оставаясь равнодушными, думали о своем — о запасных частях, которых днем с огнем не сыщешь, о новых покрышках, о которых снова можно будет справиться лишь в третьем квартале (вы же знаете, что сгорел шинный завод, вы же читаете газеты), о строгих и регулярных осмотрах, на которые каждые полгода городская транспортная инспекция вызывает казенными повестками; на сей раз они будут еще строже, так как, по всей вероятности, и там сейчас выслушиваются подобные словеса. «Для обеспечения нормального проведения надлежит... Для бесперебойного обеспечения необходимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91