— Б-р-р-р,— передергивает Львицу,— как вы так можете? Так вы скоро останетесь без зубов!
— Сомневаюсь! А если что — сооружу себе новые. Как-никак я зубной врач.
— Зубной врач? — изумляется Львица, и тотчас ей приходит в голову мысль, что ловом в этих водах она еще не занималась.
Всякий раз в приемной у дантиста она крепко зажмуривает глаза, ничего не видит и не слышит, воспринимает лишь зажженный рефлектор над головой и смутно помнит потом кресло, которое поднимается и опускается,— станешь там, как же, присматриваться к мужчинам!
— Ой, держите меня! — восклицает Львица, и молодой человек услужливо подставляет руку. Приноравливается к ее шагу.
— Лучше я вас провожу, чтобы на всякий случай быть под рукой,— объявляет он,— с такой сумочкой вы ни от чего не застрахованы. Моя сестричка однажды несла мне срочную работу — протез. Его ждал артист, у которого вечером было выступление. И представьте, с ней случилось то же, что и с вами. Только еще хуже, потому что когда люди увидели рассыпавшиеся зубы, они принялись звонить в отделение милиции. «Помогите, убийство!»,— и тэ дэ. Знаете, как оно бывает. Собственно, упоминание об убийстве не совсем кстати. Всего несколько дней тому назад откуролесил этот пражский вурдалак. Вы тоже боялись? У меня в приемной было битком. Каждая назначенная пациентка брала с собой мужа, брата, сыновей, чтоб они в случае чего ее защищали. И всякий раз: «Пан доктор, а не посмотрите ли вы еще и моего мужа, раз уж он отпросился с работы...» Надеюсь, его посадят на электрический стул за то, что я из-за него ишачил! А вы боялись?
— Жутко,— говорит Львица.— К счастью, у меня есть приятельница, которая каждый день отвозила меня на работу и обратно. Она таксистка.
— А-а. Вам хорошо. Да, чтобы не забыть. Моя фамилия— Маркес.
— Постойте, знакомое имя! — восклицает Львица.
— Вы оказываете мне честь,— спокойно отзывается молодой дантист.— Но тот, кого вы имеете в виду, живет в Южной Америке. Он пишет книги.
— А-а.
— Я тоже мог бы уже писать о том, что видел у людей во рту,— говорит блондин.— Какие формы, какие конфигурации! Вы торопитесь?
— Нет, не очень. Я... не замужем,— роняет Львица, краснея.
— Что у мужиков в этом сумасшедшем городе паршивые зубы — это мне известно, но чтобы они страдали глазами? — удивляется зубной врач.— Тяжелые же удары наносит нам цивилизация, а?
Они заходят выпить бокал вина, за которым последовали другие. Зубному врачу тридцать три. Он тоже до сих пор холост.
— А знаете почему? Не знаете. Я об этом много думал.
Зубные врачи относятся к разряду отверженных, так же как живодеры и палачи. "Вы себе не представляете, сколько холостяков среди моих однокурсников. А ребятам с урологии и того хуже, да и кожно-венерическими тоже не больно-то интересуются. Знаете, Милена...
— Называйте меня лучше Львица,— сказала Львица.— Так мне привычнее. Меня все так зовут.
— Львица так Львица. Ладно, Львица, я уже начал подумывать, не податься ли мне в какой-нибудь маленький городок. Там люди относятся друг к другу гораздо лучше.
— Еще бы, там все друг друга знают,— подхватывает Львица.— Я тоже не пражанка. Я из Семил.
— Да ну? А я там служил в армии.
— Мир тесен.
— Семь лет назад. Потом меня заманили сюда. У меня двухкомнатная и совершенно пустая квартира. Тоска зеленая— жить одному, готовить только для себя мне не хочется, стирка — сплошное занудство, а без конца глазеть на телек... Погулять надо, это нормально, но после этак двадцати пяти следовало бы и немного остепениться.
Они нашли общий язык, и ничто не препятствовало тому, чтобы вскоре они нашли себя в объятиях друг у друга. Маркесу не было надобности карабкаться по пожарной лестнице, у него действительно была собственная квартира. Так что к мыслям о встречах у него не примешивались воспоминания о сложных гимнастических ухищрениях. О необходимости красться по коридору, что потом даже самых отважных мужчин заставляет содрогаться во сне. О любви с поглядыванием на часы (Ирена вернется в полночь!). Вскоре они пришли к тому, что удобнее, если Львица принесет к Маркесу что-нибудь из своей одежды и собственные полотенца, домашнюю обувь, зубную щетку. Халат и ночную сорочку. Не помешают. Она зашла так далеко, что даже призналась Маркесу, что ей тридцать пять. Дантист в ответ только хохотал:
— Отлично, кто-то из нас должен же быть благоразумнее.
Все решилось ночью, полной драматических событий. У Маркеса разболелся зуб. Он глотал порошки и охлаждал нёбо ледяной водой. «Дикая боль!» — кричал он, и Львица его утешала, покачивая голову у себя на груди и уговаривая пойти в пункт неотложной зубоврачебной помощи.
— Тебе хорошо говорить — пустяки,— стонал несчастный дантист,— но ведь ты знаешь, как там обращаются! Там церемониться не станут!
— Скажешь им, что ты их коллега.
— Они меня высмеют. Понимаешь, я ничего так не боюсь, как зубных врачей. Я ведь знаю, как они могут все разворотить. Я это предчувствую, я и сам однажды, делая женщине укол, попал в сосуд, и ее так разнесло — у-у-у!— что хомяка. А в другой раз начал сверлить вместо больного здоровый зуб, потому что люди сами толком не знают, какой, собственно, болит. Ой-ой-ой!
Львица решительно поднялась, принесла ему брюки и рубашку, одела дрожащего врача, потом оделась сама, отвела в пункт неотложной помощи и натянула на его туфли полиэтиленовые чехлы.
— Никак пан боится? — засмеялась медсестра в окошечке.
— Проклятие! — простонал зубной врач.— А вы на моем месте не боялись бы? Мало вы здесь портачили!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91