У КАЖДОГО ИЗ НАС ЕСТЬ СВОИ ЧЕРДАК, какая-нибудь каморка под кровлей, где стоит наш портрет, старея за нас. Он копит все маленькие метаморфозы, которые мы претерпеваем,— морщинку, складку, чтобы однажды злорадно запечатлеть в нас свое подобие. Ирена легла спать, прелестная, как майская рощица. Чуть позже Мартина потрясла ее за плечо, слегка похлопала по опухшей от сна щеке. Ирена вскрикнула. Заметалась, словно тонущий человек.
— Пустите меня!—взвизгнула она.— Я не виновата! Мартина чуть отошла от топчана. До крови закусила
указательный палец.
Как ни отделяли мы этот момент, все же вот он. Пришло время трезвой оценки. Заспанное лицо без косметики еще хранит следы вчерашней красоты, красоты разрушенного храма, некогда воздвигнутого из белого мрамора. При безжалостном дневном свете мы замечаем и следы пожаров и былых землетрясений.
Складки меж бровей появились в дни черной измены Ковача, после ночи, проведенной им на берегу Одры с лучшей подругой Ирены. Морщины, разбегающиеся вниз от носа, добавил донжуан Мойжишек. Мешочки под глазами, испещренные морщинками и жилками, которые придают им синеватый оттенок, пририсовала кисть Карела Сладкого.
До сих пор мы не упоминали о скорбной складке рта, всегда, впрочем, надежно закамуфлированной губной помадой. Когда наступает время открыть карты, это надлежит сделать, даже если у нас при этом дрогнет рука. Как бы мы ни ценили дружбу, правда превыше всего.
— Что случилось?—вяло произнесла Ирена, сон которой был нарушен столь неожиданно. Мне нетрудно было бы добавить, что ей снился почтовый ящик, но этот пункт рассказа спорный, и потому лучше воздержаться.
— Внизу тебя ждут,—- роняет Мартина через плечо.
— Ждут? Боже! Позвони, пожалуйста, туда, пусть убираются! Скажи, что меня нет!
— Не выйдет. Ты должна спуститься. Там какой-то военный, старший лейтенант.
— Что?
— М! Может, у тебя украли машину. Или ты на кого-нибудь наехала. Он ждет тебя на вахте.
Ирена умывается, одевается. Наспех подкрашивается.
ЛИФТ ЗАГУДЕЛ
и остановился напротив вахтерки. Раздвигаются двери. От вахтерки отделяется молодой человек в вельветовом костюме.
— Пани Сладкая?—спрашивает он и сверкает жетоном.— Такси семьсот тридцать? Я старший лейтенант Глу-хий. Сожалею, что разбудил вас, но вам придется поехать со мной.
— Зачем? Что-нибудь случилось?
Мужчина пожимает плечами. Вахтерша взирает на Ирену с ужасом. Прижимает к груди вязанье.
— Мне с собой нужно что-нибудь взять?
— Л что ВЫ хотите ВЗЯТЬ? Максимум — паспорт. Паспорт при мне. Я имела в виду права или еще
что-нибудь.
— Мы вас сами отвезем.
Они садятся в черную «Волгу». Вельветовый костюм занимает место впереди — рядом с водителем. Ирена на заднем сиденье.
— Можно закурить?
— Ну конечно!
— Л не скажете, в чем дело?
.......Нот, не могу. Я обязан привезти вас в одну квартиру и пас гуда везу. Вот и все.
Они поднимаются по широкой лестнице дома на Виноградах Вельветовый молодой человек идет впереди и открывает дверь квартиры прежде, чем Ирена успевает прочитать имя на табличке. Из глубины квартиры появляется еще один мужчина, он называет свое имя, которое Ирена тут же забывает. Проводит ее в комфортабельно обставленную гостиную.
— Вы знаете, у кого мы находимся? Вы когда-нибудь здесь уже бывали?
Ирена лишь пожимает плечами:
1 Один из центральных районов Праги, возникший на месте средневековых виноградников.
—Не знаю. Не бывала.
Они садятся в кресла. Мужчина некоторое время наблюдает за Иреной, затем раскладывает перед ней несколько фотографий:
— Этот человек вам знаком?
— Это Ферда. Ферецкий. Но мы все называли его Фердой.
— Вы сегодня ночью работали?
— Нет. У меня был гость. Друг. Утром я отвезла его к поезду, ну а потом сделала две поездки, все это как-то перемешалось. Мой друг женат и не хотел, чтобы... словом, если это обязательно, то...
Мужчины улыбаются, значит, дела не столь уж плохи, думает Ирена. Если это только не элемент какой-либо сложной тактики.
—-Антонина Ферецкого кто-то убил.
— Я знаю,— роняет Ирена.— Мне сказали таксисты.
— Гм. И вот еще что. У меня есть его телефонная книжка. Там значится человек двести, и среди них — вы. Но вот странность, которую я никак не могу понять: возле одних имен поставлены крестики, возле других — кружочки. Для разнообразия одни подчеркнуты прямой чертой, другие — волнистой. Против трех женских имен — звездочки. Вам это о чем-нибудь говорит?
— Абсолютно ни о чем. Может, если б я знала имена двух других...
Мужчина прочитывает вслух имена.
— Нет, мне они ни о чем не говорят,— отзывается Ирена.
— Жаль! Я думал, вы нам что-нибудь да подкинете. Вы ведь его хорошо знали?
— Как и других. «Привет, как живешь?»
— Худо дело,— говорит мужчина.
Он вскакивает с кресла и принимается расхаживать по гостиной. Ирена отмечает детали обстановки: роскошный ковер, поблескивающая электронная аппаратура, все разновидности которой отличаются одним общим свойством издавать шум. Картины на стенах. Антикварные часы, стоящие в углу, огромные, как голландская печь.
— А он никогда не пытался за вами приударить? Он разведенный, вы разведенная, оба на одном предприятии, оба...
— Нет, еще чего не хватало!
— Не сердитесь. Я о таких вещах обязан осведомляться. И не исключено, что подобных неприятных моментов впереди будет еще немало.
Старший лейтенант в вельветовом костюме распахивает дверь ногой в начищенном до блеска полуботинке. В руках он несет поднос с тремя чашками. Ирена закурила и закашлялась.
— Вот что я вам скажу,—произнес с расстановкой старший, помешивая ложечкой в чашке,— мы обнаружили здесь сейф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91