— И на смену трагедии приходят заботы более существенные.— Что же мне надеть?
МОИ ВОЗЛЮБЛЕННЫЕ ДАМЫ,
одна брюнетка, другая блондинка, томная ночь и зной пустыни, сентябрь и апрель, отправились разбивать сердца. Они выступают словно королевы, ибо надели туфельки на высоченных каблуках, позвякивают подвесками и браслетами. Львица в голубом, что очень идет к ее светлым волосам. Ирена в индийском, свободно ниспадающем складками сари, вернее, в том, что при слове «сари» я всегда
представляю себе: багряное облачко, вытканное золотистыми цветами. Да простят меня знатоки моды, если я выразился неточно, впрочем, я всегда держался того мнения, что гораздо важнее манера носить ту или иную одежду, нежели сама одежда.
В ресторане при их появлении мужчины вздыхают, а женщины повышают голос. Очарованный официант ведет подруг к свободному столику. Услужливо смахивает пылинки, хотя в этом нет никакой надобности, поправляет только что накрахмаленную скатерть, ставит хрустальную вазочку с двумя млеющими гвоздиками.
— Аперитив?— роняет он.
— Вино, вино, вино,— говорит Львица.
— Извольте. Какое?
— Красное есть?
— Красное... — размышляет вслух метрдотель. — «Бургундское» — не слишком изысканное, но кто его пьет постоянно, тот им не нахвалится. Есть «Руландское». Немного терпкое, вяжущее, но тоже превосходное. Слаще, пожалуй...
Другой официант приносит свечи, чиркает спичкой, зажигает.
— Прошу прощения, но это мой столик.
— Ну, велика важность,— улыбнулся коллега.
— Что дамы будут заказывать?—спрашивает второй официант.
Одно деликатное замечание, пока не забыл: весь обслуживающий персонал мы называем одинаково: «Девушка!»— если даже это заслуженная мать троих детей. «Метрдотель!»— даже если этот человек в системе общественного питания стоит на самой низкой ступени. Почему эти люди так похожи друг на друга? Уж если они носят на лацкане планку со своим именем, то отчего бы на ней не обозначить, кто является всего лишь подавальщиком напитков, а кто старшим официантом, производящим денежные расчеты? Кто исполняет ответственные обязанности начальника пожарной охраны? Кто наделен правом выставить вас в случае, если вы учините скандал, а кому уместно излить свою душу, поскольку среди обслуживающего персонала встречаются люди, специализирующиеся и по этой части? Насколько все было бы проще. Все было бы гораздо проще, если бы мы знали, с кем имеем честь...
Женщины заказали вино, пригубили предложенное на пробу и выразили одобрение. Официант наливает, обслуживая посетительниц так церемониально, будто все это происходит при английском королевском дворе, Одна рука
с салфеткой отведена за спину, другая; наливая, словно бы нежно оглаживает графин.
— Миндальчику, пока подадут ужин? Что-нибудь на закуску?
Раздаются душераздирающие рыдания скрипки. Глухо рокочат цимбалы. А контрабас глухо бормочет, словно человек, много повидавший на своем веку,— уже ничто не может взволновать или удивить. Компания в углу поет: «Дождик, дождь напропалую, и в отчаянье брожу я...» Авторы современных песен величают себя композиторами, текстовики — поэтами, но когда дело доходит до серьезного, мы всегда отдаем предпочтение самым простым песенкам, мы их поем, и никто не требует с нас за это процентных отчислений. Скрипач уже приближается к столикам, клонится над тарелками. Улыбается посетителям как давно потерянной возлюбленной. Кивает головой, будто у него только что наступило прозрение, будто только сейчас эти люди раскрыли ему тайну простой и хорошей жизни. Он доиграл. Взимает мзду.
Девушки (как, вероятно, дозволено выразиться человеку, без малого на тридцать лет старше их) кончили ужинать. Двое мужчин с улыбкой склоняются к столику:
— Разрешите подсесть?
Ирена взглянула на Львицу, та кивнула. Подошедшие отодвигают стулья. Львица нацеливает на них вилку, словно шпагу.
— Секундочку! Неплохо бы представиться!
— Петр Долейш. Вы нанесли удар в самое сердце. Ведь еще когда мы были гимназистами, в школе танцев нам говорили...
— Я некий Дрбоглав. Педро. Это чтобы отличаться от него.
— Ирена.
— Милена. Но близкие друзья называют меня Львицей. Или еще Эльзой.
— Так, гм...
— Что вы пьете?
— Красное вино.
— Может, и нам тоже?
— Как здесь готовят?..
Львица ставит локти на стол и подается вперед.
—- Так вот, все эти разговорчики для смелости давайте отставим. Мы сюда пришли развлекаться. Что, если вам сразу начать с забавных случаев, которые приключились с вами в армии? Ирен, лапушка, ничто так не взбадривает мужчину, как воспоминание о том, каким он был грозой...
—Что желаете заказать?
— Принесите нам тоже такой кувшинчик... Впрочем, нет, этот на пол-литра. Мы возьмем сразу литр.
— Пожалуйста. Ужинать тоже будете?
— Конечно. Тосты с этой, как ее, жгучей такой... Бутерброды к вину.
— Две порции?
— Лучше сразу четыре.
— На один счет?
— Нет,— возразила Ирена.
— Спокойно,—сказал Педро.
— Вы здесь впервые?—без обиняков справляется Львица.—Мы сюда заглядываем частенько, вот, с Иреной. Здесь приятно посидеть.
Скрипач-премьер приближается к столику, держа скрипку под подбородком, смычок вытянут вдоль шва украшенных цифровкой брюк.
— Ваше?
— Да, пожалуйста,—отзывается Долейш.— Не могли бы вы сыграть «Полуночную песню рыбы» Моргенштерна, опус двадцать девять?
— Мы все можем,—отвечает скрипач, которого не сбивает с панталыку болтовня интеллектуалов, особенно в присутствии хорошеньких женщин.
Он кивает остальным музыкантам и задает такт бравурного чардаша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91