— Нет, не то чтобы... собственно... это прозвучит ужасно глупо, если я скажу, что да, думаю?
Ирена с серьезным видом кивнула головой.
— Собственно, мне показалось... не многовато ли.
— Я ее знаю, вероятно, даже лучше, чем знает она сама себя,— сказала Ирена.— Вас призывали в армию? Как долго вы там пробыли? Два года? Год?
— Год,— сказал Маркес.
— И вы не могли дождаться, когда все кончится и вы отправитесь домой. А мы в условиях, близких к казарменным, живем много лет. Выйти замуж для Львицы значит обрести дом, понимаете? В последнее время, когда, скажем, официант подавал нам вино и при этом улыбался, она говорила: «Почему это не мог быть он?» Или когда кто-то уступал ей место в трамвае. По большей части это все знакомства такого рода. Не буду вам лгать и говорить, что у нее никого не было, вы и сами так не думаете, Но их не было столько. Преобладают вот такие несостоявшиеся. Сходили раз в кино — и прощай!
— Но зачем тогда посылать им извещения?
— Это из самолюбия. Мол, смотрите, какого вы сваляли дурака! Могли бы и вы заполучить такую невесту!
— Да, по тогда, выходит, все равно, кто на ней женится? Тогда это вполне мог бы быть, скажем, и официант, о котором вы говорили?
— Нет. Это могли быть только вы. Вас она любит
— И вы ручаетесь, что...
— Я ни за что не ручаюсь,— сказала Ирена.— Но если вас двоих кто-то и подведет, то это можете быть только вы. Львица — никогда. Если вы на улице поскользнетесь и кто-то вам протянет руку, чтобы помочь встать, вы же не будете долго раздумывать. Другое дело, если этот человек пригласит вас потом к себе домой. А ваше приглашение она приняла. Этого достаточно?
— Должен вам еще сказать: Львица хочет, чтобы вы были рассмеялась.
— Вот видите? Это тоже из самолюбия. Впрочем, вам этого не понять.
— Придете?
— С удовольствием,— пообещала Ирена.— Ей я не могу сказать «в следующий раз»: она не такая. Львица выходит замуж только раз.
— Вы ведь не скажете ей, о чем мы с вами говорили?
— Не бойтесь*.
— Надеюсь, вы не считаете меня болваном?
— Я считаю, ей повезло, что она встретила вас. А вам тоже, что вы нашли ее. Вы мне верите?
— Я рад, что поговорил с вами. Всего доброго! Молодой стоматолог канул в темноту. Ирена в раздумье направилась к пансионату.
— Добрый вечер, прекрасная дама!
— Добрый вечер, дядюшка! Как жизнь идет? >— Милая молодая дама, идет своим чередом.
— Ах как я сегодня посплю!
— Ох как не поспите! Сегодня к вам наведается одна милая барышня, которая хотела бы поселиться с вами.
— Почему?
— Она поссорилась со своей соседкой. А я порекомендовал ей вас. Вы с ней найдете общий язык.
— А из-за чего она поссорилась?
— Вот именно! По поводу одного места из Шекспира. Потому-то я и думаю, что вы сойдетесь.
— Ну, хорошо.
Глава IX
УМИРАНИЕ В ТЕЧЕНИЕ ДОЛГОГО ДНЯ —
вот что такое пятница на улицах нашего города. Все мечутся, как очумевшие комары. Зной постепенно вытесняет горожан, специальные поезда давно развезли участников Спартакиады по домам, туристы, млеющие от невиданной красоты, теперь для разнообразия направились в Карлштейн. Естественно предположить, что люди, не успевшие выехать на лоно природы, будут предупредительнее по отношению друг к другу. Пятница начисто избавит вас от подобных иллюзий. Еще в стародавние времена пятницу называли «черным днем». Наши предки проявили себя великолепными пророками. На пятницу приходится наибольшее количество инфарктов и аварий, по пятницам солнце, в другие дни недели сияющее, как медный, таз у хорошей хозяйки, начинает, как назло, прятаться за темными тучами. На нем происходят вспышки.
Начальник отдела эксплуатации, который обычно без конца хохмит, распространяя запах хорошего коньяка (у каждого из нас есть свои маленькие слабости), во вторую пятницу месяца превращается в «карающего громовержца», председателя товарищеского суда, он то и дело ставит на вид, объявляет взыскания и выговоры, которые потом фигурируют в характеристиках и заносятся в личные дела,— тут уже не до шуток.
Высокие Татры (нем.).
В прошлых войнах образцом воина становился тот, чей послужной список еще в мирные дни был сверху донизу испещрен записями о проступках и наказаниях. Этот никудышный человек нахально продлевал увольнения, не отдавал, как положено, честь, то и дело ходил в самоволку или затевал драки в трактирах. Свои возмутительные провинности он обычно искупал таким образом, что, будь на его месте кто-нибудь другой, ему причиталась бы за это награда. Таксистам же, увы, нечасто представляется случай проявить свое геройство и таким образом избавиться от полученных взысканий: ведь за три установленных нарушения, за три взыскания их отлучают от ордена, который, как это явствует из их собственных признаний, и без того обрекает их на сплошное самопожертвование, ничем за это не 'вознаграждая.
С мрачным видом ехала Ирена на суд. Возле крематория на мостовую перед ней выскочил, махая рукой, молодой человек, которого она уже где-то видела. Ирена остановилась.
.— Боже, как и рад,— выпалил он вне себя от радости.— Лечу на работу. Опаздываю, как международный экспресс. Трамвай бьется, что карп на суше, сошел с рельсов, вот сапожники! Как поживаете?
— А вы? — осадила его Ирена.
— Вы меня не узнали? Ну и ну, вот так раз! Я же из нашей ремонтной мастерской! Гуго!
— А, верно,— согласилась Ирена.— Я вас без спецовки не узнала. И без берета.
Гуго, позвольте вам заметить, обыкновенный замарашка, и в жилах у него течет бензин пополам с антифризом. Тормозная жидкость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91