..
Книги в библиотеке замка были на эту тему крайне молчаливы.
Бывало, Пожиратель Душ требовал от прошедших Посвящение жить прежней жизнью. Такие люди становились членами королевских советов, магистратами, именитыми купцами. И даже их близкие не знали, кому те молятся по ночам и кто руководит их делами.
Если Айригаль оставит его в Найтморе, зачем прощаться?
Проще всего было бы выскользнуть из замка под любым предлогом – отправиться на охоту, присоединиться к дозору, сделать вид, что внезапно появилось желание навестить соседей.
Малодушие. Пока еще он не принес Клятву, и мама имеет право знать, кем сегодня станет ее сын. Хотя бы для того, чтобы Айригалю не пришло в голову оставить его в Найтморе.
Выскользнув из-под одеяла, юноша быстро оделся. Мама наверняка уже закончила утреннюю молитву…
Уже взявшись за ручку двери, он остановился. Может, лучше отправиться к ней после завтрака – никто же не гонит его к алтарю с самого утра? Или даже сначала собраться в дорогу и уже перед самым отъездом…
Нет, сейчас.
Пройдя по галерее, он подмигнул статуе прадеда, который всегда нравился ему больше других навеки застывших в мраморе предков. Прадед бы его понял…
Юноша решительно постучался в дверь в конце галереи, украшенную изумрудным листком Ашшарат.
– Сын?
Он вздрогнул: на мгновение ему показалось, что мама знает, с чем он пришел. Что она его ждет. Что исчезнуть незамеченным так или иначе не удалось бы.
Все-таки она жрица.
Впрочем, нет. Скорее всего, мама просто узнала его шаги.
Он помедлил на пороге.
Пусть Айригаль отправит его хоть на край света, Найтмор все равно всегда будет с ним. Его шпили и башенки, прохладные кладовые и бесконечные подземелья.
И, конечно, эта комната. Необыкновенно тихая, словно она одна из всего замка удалилась от суетного мира. И необыкновенно добрая и уютная.
– Не спится? – улыбнувшись и легонько взъерошив сыну волосы, мать показала ему на кресло перед собой. – Что-то я не замечала, чтобы ты любил вскакивать с первыми петухами.
Он помолчал, не зная, с чего начать. Потом все же сел в кресло. Снова встал.
– Нет, мама… Просто у меня сегодня… Посвящение.
Вот слово и произнесено. Но мать все так же ласково смотрела на него, по-прежнему ничего не понимая.
– Уже? – растерянно проговорила она. – Конечно, это большая честь для нашей семьи… Но отец… Разве не стоит его подождать? Хотя нет, это я возьму на себя… И потом, все так неожиданно: она ничего не говорила о тебе… Хотя если она хочет, чтобы ты…
Боги, ну почему все так сложно! Какой же он болван! Проклятие, как же теперь сказать ей правду?!
– Не совсем… То есть, да. Она и не хочет.
Мать удивленно подняла брови.
– Если ты намерен стать жрецом против ее воли, на меня можешь не рассчитывать. Опять что-то нафантазировал!
Он скользнул взглядом по ее смешливым серым глазам, коротким каштановым локонам, перехваченным на лбу хрупкой палладиевой диадемой… Она все еще думает, что он шутит.
– Подожди, мама. Я собираюсь стать жрецом совсем другого бога.
На этот раз она ничем не выдала своего удивления: служить или не служить божеству, всегда считалось в их доме личном делом каждого. Только в глазах появилась тревога.
– Темеса?
– Нет… – он и теперь не решился произнести имя божества, которому отдал свою душу, и предпочел выбрать едва ли не самое нейтральное из его прозвищ. – Того, Кто Ждет за Порогом.
Ее боль всегда была его болью, однако сейчас он ничем не мог ей помочь…
Выехав из ворот родительского замка, юноша сразу повернул коня в лес. Пока ему не приснился этот затерянный среди деревьев алтарь, он и не знал, что тот ждет своего часа так близко от Найтмора, хотя десятки раз охотился с отцом в этих местах.
Теперь же алтарь звал, притягивал, и найти его не составило труда.
Спешившись в паре шагов от серого замшелого валуна, в котором, слава Богам, не было решительно ничего зловещего, юноша привязал коня к растущей поблизости березе.
От матери он слышал, что Клятва – это праздник, просветление, миг, когда человек сливается с богом и чувствует, как в него входит божественная сила.
Если бы только для него Клятва была таким же праздником, как для слуг Ашшарат!
Он принял решение, и он сделает все, что от него зависит. А то, что ноги отказываются вести его к цели, так на то он и потомок рыцарей древнейшего на Двэлле Ордена, чтобы заставить их себе повиноваться.
Приблизившись, он положил руку на камень.
Алтарь оставался холоден и молчалив. Только сейчас юноша задумался о том, что произойдет, если бог не явится на его зов. Сможет ли он считать себя свободным от данного некогда обещания? Вправе ли отправиться домой?..
Сзади послышались шаги, и юноша резко обернулся, схватившись за меч.
Мужчине, неторопливо появившемуся из леса, на вид было лет пятьдесят. Ни оружия, ни доспехов. Скорее купец, нежели воин.
Окладистая черная борода, в которой прячется второй подбородок. Широко расставленные иронично прищуренные глаза. Холеные руки с парой палладиевых перстней скрещены на груди.
– Ну что ж, рад тебя видеть.
И это – бог?! Бог, которому он собирается служить до конца жизни? Не спускается с небес, не рычит громовым голосом, стоит лишь дотронуться до его алтаря.
Хранящий Жатву Смерти, Страж Вечности, Играющий Душами… У Айригаля много имен. В его Цитадель гость вступает лишь единожды – после смерти. Его жрецы носят символ ворона – символ смерти и мудрости.
И этот бог запросто заводит с ним разговор!
– А чего ты, собственно, ожидал? – улыбнулся незнакомец. – Огненной колесницы, молнии в руке, когтистых лап по локоть в крови?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153