– А не отправиться ли нам в путь прямо сейчас?
– Бессмысленно, – уверенно произнес Терри. – Все, что эти люди хотели сделать, они сделали.
Макобер подумал, что так произнести слово «люди» способен только настоящий эльф. Не стремясь никого обидеть, Терри умудрился вложить в него целую гамму чувств: легкий оттенок презрения (дескать, кому, кроме людей, может прийти в голову убивать тайно, под покровом ночи), весьма небольшую долю уважения (сработано четко и без лишней суеты), едва заметный налет снисходительности (ну, и чего они, собственно, этим добились).
– Согласен, – поддержал Терри гном. – Я бы тоже не метался. Спать так спать. И я надеюсь, никому не пришло в голову отказаться от поиска сокровищ?
Мэтт не спрашивал – он утверждал. Уж ему-то такое не могло прийти в голову ни при каких обстоятельствах.
– Никому, никому, – улыбнулся Айвен. – Кстати, Торрер, а где то кольцо?
Рука эльфа потянулась к карману, когда он неожиданно для себя ответил:
– Подарок графа, что ли? Да, наверно, в шатре осталось.
– Ну, и слава богам, – с облегчением вздохнул Айвен. – А то два подарка за один день – многовато было бы. Вроде все, давайте спать!
Торрер привычно устроился у входа в шатер. Только на этот раз лук он положил рядом с собой и то и дело оглядывался по сторонам.
Кольцо… С чего вдруг ему пришла в голову мысль оставить кольцо себе? В письме же ясно было сказано: дар всей талиссе!
Разве что… Кажется, ночное нападение потрясло Айвена куда больше, чем можно было бы ожидать. И теперь магу повсюду мерещатся убийцы, длинные руки Лазоревого храма, злая воля колдунов, надумавших погубить талиссу. Ну и что, попробовали разок, да не тут-то было. И вообще – не стали бы они ничего подбрасывать! Этот народ и без колец, знаете ли…
Эльф вновь задумался о том, о чем думал уже не раз в долгие ночные часы, когда ему приходилось охранять сон талиссы.
Некогда мир за пределами небольшой деревушки, где он родился и впервые взял в руки лук, казался нарядным и удивительным, как дядюшкина скрипка, которую раз в год торжественно извлекали из футляра в Ночь осенних грез. В этом мире люди своим колдовством поворачивали вспять реки и утихомиривали штормы; таинственное племя обитающих в глубинах тритонов из чистого озорства выносило на своих плечах на берег многовесельные галеры; покрытые шерстью каррархи воздвигали невиданной красоты ледяные дворцы. Конечно, где-то далеко под горами роились мириады невероятно злобных и неопрятных гномов, но и этим странным существам боги даровали умение творить такие украшения, что при одном взгляде дух захватывало.
Тот мир был на удивление простым и ясным. Он знал всего две краски: серую и зеленую. Те, кто готов был откликнуться на отчаянный призыв Серебряного горна и встать под зеленые знамена, те – свои. А остальные… К остальным стоило относиться с изрядной долей осторожности. Кто знает, чего можно ожидать от чужаков! Дикие, несчастные народы, ни разу не удостоенные улыбки Эккиля, сотворившего первых эльфов и с тех пор не оставляющего их своими заботами. Великого и справедливого демиурга, радующегося успехам своих детей и переживающего их горести как свои.
Мир далекий и навсегда утерянный. В который невозможно вернуться и по которому нельзя не тосковать…
Эльф разбудил друзей, когда солнце только-только показалось над лагерем.
– Уходим! – едва вскочив с постели, Айвен принялся деловито собирать заплечный мешок.
– А позавтракать?! – возмутился Торрер. – Не говоря уж о том, что теперь бы и я не отказался соснуть часочков эдак десять.
– К тому же я не уверена, что красиво будет исчезнуть до похорон, – заметила Бэх, расчесывая волосы частым костяным гребнем. – В конце концов, граф…
– По-моему здесь кто-то чего-то не понимает, – перебил ее Терри. – Речь не идет о приличиях. Тем более я сомневаюсь, чтобы для Беральда имело хоть какое-то значение, останемся мы на его погребение или нет.
– То есть ты не веришь, что души неотмщенных задерживаются в этом мире дольше положенного? – с любопытством взглянул на него Макобер.
Мессариец как раз завершил свой обычный утренний туалет (плеснул в лицо обжигающе холодной воды и взъерошил пятерней волосы) и теперь был полон энергии. Святая уверенность Макобера в том, что каждый новый день его жизни окажется уж точно не хуже предыдущего, неизменно поражала не склонного к излишнему оптимизму лунного эльфа.
– Никогда не замечала у тебя особого интереса к теологии, – хмыкнула Бэх. – Хотя, если это кому-нибудь интересно…
– Очень интересно! – Айвен придавил коленом заплечный мешок и ловко затянул на нем «поцелуй эфы» – хитрый двойной узел, которому его не так давно научил один парень в Ладаки в обмен на замысловатое охранное заклинание. – Но давай чуть погодя, ладно? Терри?
– Я лишь хотел сказать, – лунный эльф оказался единственным, кто успел и привести себя в порядок, и тщательно застелить кровать, – что Орден недвусмысленно намекает: отступитесь – и вы останетесь живы. Под этим углом немудреным зрения я бы и предложил рассматривать наши дальнейшие планы.
– А что тогда меняет та пара дней, которые мы проведем в лагере в ожидании похорон? – Бэх обиженно поджала губы, но Терри только улыбнулся в ответ.
Улыбка вышла примерно столь же холодной, сколь и вода, которой любил умываться Макобер.
– Ничего, – необходимость объяснять людям очевидные вещи раздражала лунного эльфа, как заползшая под рубаху уховертка. – Если мы не собираемся потом искать ключ.
– А если собираемся? – поторопил его мессариец.
– У Лазоревого храма будет несколько лишних дней, чтобы подготовиться, – терпеливо ответил Терри, выходя из шатра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153