Однажды гном искренне веселился, когда, захватив в бою зачарованный клинок, эльф немедленно отправился в ближайший город, чтобы выгравировать на нем свое имя.
Мэтту это показалось блажью, ребячеством. А ведь наверняка у Торрера было то же самое ощущение: эта вещь предназначена мне самими богами, и даже мысль о том, чтобы расстаться с ней, кажется святотатством. А если…
– … как считаешь?
– Прости, что ты сказал? – переспросил гном, поднимая голову.
– Я уже третий раз спрашиваю, не стоит ли нам остановиться вон на том пригорке и хоть немного передохнуть? – обиженно повторил Торрер. – Бэх сегодня бледновата, да и паладин за ночь, как мне кажется, не успел до конца восстановить свои силы. И о чем это таком важном ты все время думаешь?
Сказав это, эльф осекся. Ближе всего Айвен был именно с Мэттом.
– Ни о чем, – торопливо ответил гном. – Я не против. Хочешь – давай отдохнем.
Пока он был погружен в свои мысли, небо успело проясниться, и солнце, точно сообразив наконец, как без него тоскливо, принялось разгонять тучи, разрисовывая легкими облачками окружавшую его голубизну.
– Слушай, совсем забыл, – Мэтт понизил голос. – Почему ты тогда не признался Айвену, что все-таки взял кольцо графа?
– Да вы бы меня с землей сравняли, – усмехнулся эльф. – Так вскинулись, точно это не кольцо, а змея гремучая. Ну и сам скажи, что бы мы без него делали?
– Ты что, правда полагаешь, что записку Сильвен сам сочинил? – изумился гном.
– Я правда думаю, – в голосе Торрера вновь прорезалась обида, – что ты постоянно считаешь меня глупее, чем я есть.
– Боги, Торрер, твоя склонность к обобщениям сведет меня в могилу, – закатил глаза гном. – Ну, и как по-твоему было дело, о мудрейший из мудрых?
– Естественно, Сильвена заставили написать записку, – окончательно набычился эльф. – Но соглашаясь написать ее своей рукой, взамен граф потребовал разрешения вернуть нам долг. Хотя бы так и хотя бы перед смертью.
– Твоими бы устами… – гном потеребил бороду.
– Мэтти, убей меня, я не понимаю, чего ты тревожишься. Кольцо действует? Действует. И именно так, как Сильвен и обещал. Оно спасло нам жизни? Спасло. И почитай что дважды. Так в чем проблема?
– Проблемы я тебе обещаю. А вот в чем они… – Мэтт обернулся к шагающей следом за ними талиссе. – Никто не против передохнуть? Вон Торрер уже и место присмотрел.
– Дело хорошее, – Макобер покосился на Бэх и, догадываясь, что она сейчас скажет, добавил:
– Это я, я устал. А у тебя еще столько сил, что ты способна пробежать отсюда до Лайгаша, останавливаясь лишь затем, чтобы … ну, в общем, водички попить.
И стоило Бэх возмущенно открыть рот, как мессариец поторопился поправиться:
– Хорошо, хорошо. Еще и с конем Лентала на плечах.
Фыркнув, Бэх с радостью скинула на землю заплечный мешок.
Лентал сел немного в стороне от талиссы, и Бэх, секунду поколебавшись, словно случайно, опустилась рядом.
Грызя травинку, она молча смотрела в небо, чувствуя, как усталость потихоньку уступает место воспоминаниям.
Все как в детстве. Когда-то она часами могла вот так лежать, представляя, что вон то облако – таинственный бородатый чародей, мечтающий заточить ее в своей башне, это – огнедышащий дракон, ненадолго покинувший свои несметные сокровища, а то, чуть подальше…
– Прекрасный рыцарь, скачущий в бой во славу своей не менее прекрасной дамы.
Бэх вздрогнула.
– Прости?
– Мне просто показалось, что вон то облако удивительно напоминает рыцаря. Смотри – вот конь, вот копье, видишь? И даже плюмаж на шлеме!
– А ты сам никогда не хотел быть рыцарем? – неожиданно спросила девушка.
– Знаешь, прекрасным рыцарем мне все равно не стать. И потом, чем тебе паладин – не рыцарь?
– Ничего общего, – хитро улыбнулась Бэх. – Рыцарь служит исключительно своему государю и своей даме. Правда, правда, я точно знаю! И кстати, в первую очередь именно даме! А паладин… У него должна быть одна любовь, одна дама сердца – его богиня. Скажешь, не так?
– Ну, тебе виднее… И правда, давненько что-то у меня не было дамы, ради которой хотелось бы совершить великий подвиг. Паладины – само собой, не рыцари, но тоже, знаешь ли, иногда как возмечтают…
Глаза Бэх были подняты к небу, но она могла поклясться, что Лентал ей подмигнул.
– Кстати, Ашшарат, в общем-то, в некотором роде тоже дама. И разумеется, она прекрасна. Между прочим, даже Темес это признает.
Интересно, он специально ее поддразнивает или правда влюблен в свою богиню? Если верить легендам о ее красоте…
– Но верить в свою даму – неожиданно закончил Лентал, – это уже слишком. Кто же верит женщинам?! Если они не богини, конечно.
– Сказать честно, я знала парочку тех, кто верил женщинам и ни разу об этом не пожалел, – парировала девушка.
– Женщинам или женщине?
Бэх почувствовала, что краснеет против своей воли. Вскочив на ноги, она отряхнула плащ и, к великому неудовольствию остальной части талиссы, энергично предложила:
– Ну что, вперед? Или дождемся, пока на нас опять кто-нибудь нападет?
Они шли еще два дня, однако, вопреки общим опасениям, дорога оставалась пустынна. Колдуны, стервятник, малый народец, засада среди холмов остались где-то далеко позади – и в пространстве, и во времени.
Ближе к вечеру третьего дня на горизонте показались отроги далеких гор. Холмы вокруг оставались еще мягкими и лесистыми, но становились все выше и круче, и дорога уже не петляла между ними, а упрямо карабкалась на склоны.
И все же, к превеликому удивлению гнома, талисса несколько раз натыкалась на настоящие скалы, устремившиеся ввысь, словно в тщетной надежде заглянуть в жилище богов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153