После часового совещания флагманских специалистов и штаба соединения
был уточнен маршрут дальнейшего движения. Он пролегал в пятидесяти миля
х от южного побережья Медвежьего и далее полого спускался к югу. Экономи
ческий ход в четырнадцать с половиной узлов, а фактически из-за погодных
условий и того меньше, не позволял эскадре надеяться на отрыв от британс
ких линкоров Ц но все сошлись на том, что второго линейного сражения не б
удет. В случае столкновения со старыми английскими линкорами предполаг
алось пожертвовать топливом и воспользоваться своим преимуществом в с
корости, чтобы избежать боя. Оставалась еще вероятность столкновения с к
рейсерами-разведчиками Ц вроде того, какое они только что пережили, Ц н
о здесь можно было рассчитывать уже только на «Советский Союз». Главной
опасностью оставались подводные лодки Ц как английские, так и немецкие
, а также авиация Ц но риск их атак напрямую зависел от погоды, и его с боль
шей или меньшей степенью вероятности можно было прогнозировать.
Сейчас погода исключала как одно, так и другое Ц шторм усиливался с кажд
ым часом, от горизонта до горизонта все было затянуто низкими тучами, и пр
оизвести атаку в таких условиях было нереально. Еще по крайней мере двен
адцать часов можно было рассчитывать на полную безопасность сверху и сн
изу, но как только небо хотя бы немного прояснится, их начнут искать десят
ки разведывательных самолетов с исландского, ирландского, норвежского
побережий. Некоторое время обсуждалась идея отослать от себя «Кронштад
т», чтобы дезориентировать и распылить силы преследования, Ц но от нее п
ришлось отказаться все по той же причине: линейный крейсер был полностью
небоеспособен и сам нуждался в защите.
Еще более двух часов на верхних палубах «Кронштадта» тушили последние о
чаги пожаров, хотя гореть, кажется, было уже нечему. Матросы тщательно про
чесывали надстройки в поисках 37-миллиметровых патронов, вышвырнутых из
зенитных гнезд. Попаданиями снарядов их раскидало по всему кораблю, и ис
коверканные гильзы с высыпающимся из рубленых дыр порохом валялись впе
ремешку с тысячами крупных и мелких осколков. Из стамиллиметровых башен
левого борта уцелела одна, вторую установку этого же борта вмяло внутрь
себя, и орудийные стволы нелепо торчали в разные стороны из выгоревшего
остова.
Убедившись, что все возможное уже сделано, командир линейного крейсера о
ставил боевую рубку и направился в медицинский блок. Расположенный в цен
тральной части корабля, он был хорошо защищен как с бортов, так и сверху, п
рикрытый 90-миллиметровой броневой палубой, и не пострадал, хотя все подхо
ды к нему были загромождены искореженным железом. Оба лазарета и изолято
р были забиты тяжелоранеными, в зубоврачебном кабинете, превращенном в о
перационную, врачи в который уже раз за последние две недели производили
одну операцию за другой. Ампутаций почти не было Ц британские снаряды д
авали крупные осколки, убивавшие человека на месте или отрубавшие конеч
ность, больше было ожогов и переломов. Постояв за спиной ни разу не оберну
вшихся к двери хирургов, командир тихонько вышел. Ему самому как никогда
был нужен врач Ц но требовавшийся разговор был делом не одной минуты, и д
ля него явно было не время.

Узел 9.2
24 ноября 1944 г.

«Кронштадт» плавно и не спеша раскачивался в кильватере у линейного кор
абля, идя в сторону Шпицбергена. Ветер по-прежнему исключал всякую возмо
жность применения авиации, море было покрыто белыми валами, среди которы
х было нереально углядеть перископ, но тут уж ничего не поделаешь. Остави
в за себя на мостике одного из немногих уцелевших после двадцать второго
ноября строевых старших офицеров, способных управлять крейсером, Иван М
оскаленко спустился в командный пост связи и выслушал по телефонам докл
ады командиров боевых частей Ц все как обычно. Из бронированной ямы он п
рямым ходом направился к себе в каюту, запер дверь, которую тут же закрыл с
пиной часовой, и набрал еще один телефонный номер. Прошло уже шесть часов
после боя, и держать все накопившееся в себе командир уже не мог, это своди
ло его с ума. Первый раз в жизни ему требовалось с кем-то поговорить. Голов
а раскалывалась от боли, и Москаленко высыпал себе на язык вынутый из ниж
него ящика стола порошок пирамидона в вощеной бумажке, запив его остатка
ми холодного чая. Коммутатор соединил его с медблоком.
Ц Дежурный санитар матрос Кузякин, Ц незнакомый голос не отличался ос
обым почтением в интонациях, и каперанг с трудом подавил в себе вспышку р
аздражения.
Ц Вот что, матрос Кузякин, говорит командир. Старший врач сейчас свободе
н?
«Только позволь себе фамильярность, Ц подумал он. Ц На губе насидишься
».
Ц Виноват, товарищ командир, сейчас сбегаю, узнаю.
Матрос положил трубку, и в мембране действительно послышался топот ног и
хлопок двери. Москаленко усмехнулся и отвел от уха черную пластмассовую
трубку, проведя зачем-то пальцем по узору дырочек. «Бегом, Ц подумалось.
Ц Вот так-то лучше».
Ц Старший врач, майор медслужбы Раговской...
Голос принадлежал уверенному в себе человеку средних лет, и от него сраз
у становилось спокойнее. По тембру нельзя было точно угадать возраст, сл
ишком большая усталость маскировала интонации. Москаленко представил
себе знакомого усталого доктора с трубкой в руке, и сердце сбавило темп, у
же не так выплясывая по грудной клетке.
Ц Вадим Петрович, можно к вам подойти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213