Он начал понимать, каково это — чувствовать себя загнанным зверем, а не охотником.
Финней умело вел беглеца по городку. Он перелезал через изгороди, шел по каким-то пустырям, поднимался на железнодорожную насыпь, прятался за рельсами, перебирался на темную сторону дороги, затем вышел на еще больший пустырь. Прокравшись по тихим улочкам и темным аллеям, он наконец привел Холлинса на берег реки — к тому месту, где стоял широкий причал и в сумраке смутно виднелись причудливые очертания крыш и труб стеклодувных мастерских.
В этом тихом месте Финней наконец остановился у темной стены, и Холлинс подошел к нему.
— Подожди немного здесь, Билл,— тихо прошептал сторож.— Я только куплю здесь за углом виски. В этом месте всегда хороший выбор.
— Ладно,— кивнул Холлинс.— Только возьми чего-нибудь поесть — я проголодался.
— Не беспокойся, Билл,— ухмыльнулся Финней.— Я позабочусь, чтобы все было как надо. У меня есть с собой ужин, и его вполне хватит на двоих.
Ночной сторож исчез, и Холлинс ждал за кирпичной стеной, пока он вернулся со свертком под мышкой и, шепнув, что можно идти, снова заковылял по дороге.
Здесь было очень темно. Шел легкий дождь, со стороны реки дул холодный и сырой ветер. Глядя, как черная вода отражает свет, падающий из окна одинокого домика, Холлинс подумал, что место, куда он попал, никак не назовешь приятным и что жизнь стала унылой и тревожной. Он вспомнил уют и комфорт гостиницы в Бирмингеме, где провел предыдущую ночь: тепло курительной комнаты, мягкую обивку кресел, запах сигар, которые он там курил, и вкус спиртного, которое он там пил. И вдруг со смешанным чувством страха и одиночества понял, что никогда больше не осмелится прийти в эту гостиницу и в любое место, где собираются люди,— ни сегодня, ни в любой другой вечер. Несмотря на все предосторожности, убийство открылось, и правосудие идет по его следам.
Финней остановился у больших ворот стеклодувных мастерских. Повозившись с ключом, он отпер калитку в стене и махнул Холлинсу,
чтобы тот заходил. Когда дверь за ними закрылась, Финней взял приятеля за руку и повел вдоль стены. Они подошли к сооружению, которое в темноте казалось маленьким домиком с высокой задней стеной, обращенной к темнеющему перед ними двору. Здесь Финней отпер еще одну дверь, махнул рукой Холлинсу, чтобы тот зашел внутрь, и провел его по темному коридору в маленькую комнатку, едва освещенную слабыми отблесками света. Он чиркнул спичкой и зажег висящую под потолком керосиновую лампу. Оглядевшись, Холлинс увидел, что стоит посреди уютной гостиной. Он с тревогой взглянул на занавешенное окно.
— Не бойся, дружище,— ободряюще кивнул Финней.— Это окно заперто, закрыто ставнями и занавешено, и нет такого глаза, который мог бы в него заглянуть. Подожди, пока я запру вторую дверь, а потом поужинаем со всеми удобствами. Мне еще добрый час не нужно будет делать обход.
Он быстро запер дверь, придвинул к печи стул для Холлинса и перемешал угли, которые сразу разгорелись весело и ярко. Потом Финней откупорил одну из бутылок с виски и придвинул к Холлинсу стакан и кувшин с водой.
— Нет,— возразил тот,— давай два стакана, дружище. Мы будем пить вместе.
— Ладно, тогда только одну каплю,— согласился Финней.— Я выпью за твое здоровье. Стой, приятель, мне пока хватит. Наливай себе.
Холлинс щедро плеснул себе в стакан. Финней быстрым взглядом оценил это количество и сделал для себя какие-то выводы. Он начал готовить ужин, потом остановился и вытащил из кармана газету.
— Билл, тебе, наверное, интересно будет прочитать «Ивнинг пост», пока я готовлю ужин? Здесь немного написано внутри, а большая часть — на последней странице.
Холлинс допил свое виски, налил себе еще и дрожащими руками развернул газету. Он прочел маленькую заметку, о которой сказал его хозяин. В статье говорилось о его исчезновении — в основном то же, о чем писали утренние газеты. Но «большая часть», помещенная на последней странице, вызвала у Холлинса такой приступ страха, что газета едва не выпала из его ослабевших рук. Все вышло плохо, все оборачивалось против него.
Полицейские искали Ллойда и пришли на площадку, где он и Ллойд сидели у тела Вассали. Собака, которую они взяли с собой, почуяла запах Ллойда у края трещины. Трещину обследовали и обнаружили тело Ллойда. Голова его была разбита страшным ударом. И теперь все псы правосудия мчались по следу Уильяма Холлинса.
Уильям Холлинс чувствовал себя очень несчастным. Он проклинал и себя, и Ллойда — у него было сейчас такое настроение, что он готов был проклинать весь мир. Но никакого проку в этом не было, и он решил лучше выпить виски. Финней видел, как Он расстроен, и ждал удобного момента. Вскоре он поставил на стол ужин — горячий пирог с кроликом, вареные помидоры, пирог с крыжовником и голландский сыр — и пригласил гостя придвинуть стул поближе.
Холлинс согласился без большой охоты — он был сердитым и унылым и едва ли мог сейчас поддержать компанию. Время от времени он клал нож и вилку и так смотрел на хозяина, словно не знал, что с ним и делать. После ужина он захотел выпить горячий грог и получил его в большом количестве, хоть Финней и опасался, что он поднимет шум. Но Холлинс становился все тише и тише. Когда первая бутылка виски опустела, он отправился спать в маленькую комнатку, в которую вела дверь из гостиной. Он ушел в самом безмятежном настроении и унес с собой вторую бутылку виски.
— Финней, старый друг, я все тебе расскажу утром! — слегка заплетающимся языком проговорил он.— Я согласен, Финней. Беру тебя в долю!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71