— Потому что вы больше не сможете править драконами силой своих заклинаний!
Люгерин крайне неохотно отозвался:
— Я попрошу прощения у вашей кудесницы, если она вернёт силу нашим заклятиям.
— После того как вы пытались взять её в плен и сделать своей рабыней? — насмешливо осведомился Мэт. — И как знать — может быть, у вас на уме было что и похуже.
Гинелур мрачно зыркнула на Люгерина.
— Нет, вы уж как хотите, а я не вижу причин, почему бы ей отменить заклинание, даровавшее свободу драконам, — пожав плечами, заметил Мэт.
— Но она должна! — вырвалось у Люгерина. — Если она этого не сделает, драконы непременно перебьют нас!
— У них с вами, как я понимаю, тоже старые счёты, да?
Мэт обвёл взглядом круглые дыры — отверстия драконьих загонов.
— Если так, то следовало бы позволить им вылететь и заняться делом, — буркнул Стегоман. — И это было бы только справедливо по отношению к тем, кто пытался подчинить своей воле такое прекрасное создание, как Диметролас! Это стало бы достойным возмездием за её изгнание!
Диметролас взглянула на Стегомана с радостью и изумлением. Но в следующий миг глаза у неё гневно загорелись. Мэт опасался драконов с таким выражением глаз.
— Ну, не знаю, что и сказать, Старый Курилка, — проговорил он, обратившись к Стегоману. — Есть у дела и другая сторона. Допустим, эти люди пленили ваших сородичей и потрудились над тем, чтобы их уменьшить, приспособить для своего удобства, но зато при таких размерах у драконов никогда не было проблем с пропитанием, и они явно неплохо размножались. Люди даже устроили для них весьма и весьма безопасные логова. И теперь, если бы у них только хватило храбрости доверять драконам, мог бы образоваться очень недурственный обоюдовыгодный союз.
Стегоман промолчал, а Диметролас взорвалась:
— Чтобы такой союз образовался, люди должны многое изменить в своих обычаях! По силам ли им это?
— Что скажете? — Мэт посмотрел на Люгерина, перевёл взгляд на Гинелур. — Задумайтесь о противоположном исходе: гигантском шашлыке, который из вас изготовят на редкость мстительные драконы. Даже если нам удастся уговорить их не трогать вас, все равно найдётся немало людей, которые пожелают свести с вами счёты — начиная с ваших рабов. А если поползут слухи, то и варвары не замедлят наведаться к вам, дабы тоже с вами посчитаться.
Люгерин побледнел. Гинелур встревоженно взглянула на него и спросила:
— Но чего драконы пожелают от нас?
— Никакого рабства — уж это точно, — поспешно ответил Мэт. — Ваши драконы уже свободны, но вам придётся отпустить на волю и людей-рабов.
— Но кто же тогда будет обрабатывать наши поля? — вскричал Люгерин.
— Кто же, — усмехнулся Мэт, — кроме вас самих?
Люгерин посмотрел на него так, словно готов был пронзить кинжалом, но не сказал ни слова.
— А ещё вы должны прекратить изгонять драконов из стаи! — вскричала Диметролас. — Сами драконы до этого не додумались, если бы люди их не подучили!
— И как же нам потом поступать с ящерами длиной в пятьдесят футов?
— А так же, как поступаю я, — спокойно ответил Мэт.
Люгерин и Гинелур уставились на Стегомана, недоверчиво воззрились на Мэта, но было видно: ими явно овладели сомнения в справедливости обычаев далёких предков. Мэт поторопился сыграть на этом.
— Если вам под силу подружиться с двенадцатифутовыми драконами, вы и с пятидесятифутовыми подружитесь. Понадобятся только честность, искренность и умение держать данное слово.
Люгерин строптиво молчал, но сомнения явно пустили корни в его сердце. Гинелур посмотрела на него, потом — на Диметролас и медленно кивнула.
— Пожалуй, в этом есть смысл, — проговорила она и спросила у драконихи: — А ты желаешь этого союза?
— Мне это безразлично, — с насмешливой небрежностью отозвалась Диметролас, — потому что я не намерена здесь оставаться. Но я позабочусь о вашей безопасности, покуда вы будете вести переговоры с моими собратьями. — Она повернула голову к ближайшему выходу из драконьего загона и крикнула:
— Эй, вы! Слушайте, говорит Диметролас! Пусть выйдет Бронгаффер и поговорит с людьми!
Из загона никто не ответил.
— Выходите, — громогласно возвестил Стегоман, — а не то так с позором и подохнете трусами!
Из круглых отверстий высунулось несколько драконьих голов.
— Это ты о чем, ящер? — осведомился один из драконов. — С чего это нам подыхать и в чем наш позор?
— А вот в чем, — пояснил Стегоман. — Если те люди, которых вы охраняете, падут от рук варваров, вы опозоритесь перед всеми драконами на свете — а уж слухи об этом быстро разлетятся по миру, можете не сомневаться. Ну а насчёт того, почему вы все передохнете… Неженки несчастные! Несколько сотен лет вы позволяли людям кормить вас и строить для вас гнёзда! Да отыщется ли теперь среди вас хотя бы один, кто с уверенностью скажет: да, я смогу принести домой добычу, я сам прокормлю свою подругу и детёнышей? И даже если бы вы были способны на это, куда бы вы делись, когда сожрали бы весь скот, что обитает в окрестных горах? Как же вам жить, если не в союзе с теми, кто взрастил вас?
Последовала пауза, а потом во всех драконьих загонах вспыхнули жаркие споры.
Люгерин и Гинелур озадаченно переглянулись.
Но вот шум утих, и один из драконов выбрался из логова.
— Я иду, Диметролас.
— Не вздумай озорничать, Бронгаффер, — предупредила его дракониха-великанша. — Не смей нападать на этих людей, ведущих переговоры.
— Я не настолько бесчестен! — оскорблённо воскликнул Бронгаффер.
— Стало быть, — негромко заметил Стегоман, — эти ящеры тоже кое-что переняли у людей.
— Неужто честь так свойственна людям?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141