Однако оставим пока Чжу Ба-цзе спящим и вернемся к Сюань-цзану. Встревоженный длительным отсутствием Чжу Ба-цзе, он не находил себе места. Уши у него горели, глаза беспокойно бегали.
- У-цзин, - не выдержав, обратился он к Ша-сэну. - Куда это Чжу Ба-цзе запропастился?
- Да разве вы, учитель, не понимаете, - сказал на это Ша-сэн. - Здесь, в западной стране, очень многие занимаются благотворительными делами и помогают монахам, а у Чжу Ба-цзе живот огромный, разве ему теперь до вас? Вот когда он сам наестся вдосталь, тогда и придет.
- Пожалуй, ты прав, - сказал Сюань-цзан. - Но если он не скоро вернется, где мы встретимся с ним? Время позднее, а здесь оставаться нельзя. Надо позаботиться о ночлеге.
- Все это не так уж страшно, - сказал Ша-сэн. - Вы, учитель, побудьте здесь, а я пойду найду его.
- Ладно, - согласился Сюань-цзан. - Бог с ней, с едой, главное - найти пристанище.
Ша-сэн взял свой посох и, выйдя из леса, отправился на поиски Чжу Ба-цзе. Сюань-цзан с тяжелым чувством остался один в лесу. Чтобы подбодрить себя немного, он встал, сложил вещи в одно место, привязал коня к дереву, снял шляпу, воткнул в землю посох, расправил рясу и стал медленно прохаживаться по лесу. Он делал все, чтобы хоть немного разогнать тоску. Здесь росла трава, благоухали цветы, но не было слышно пения птиц, возвращающихся в свои гнезда. В лесу этом были узкие тропинки, густо поросшие травой, и Сюань-цзан, поглощенный своими невеселыми думами, сбился с дороги. Он пошел просто для того, чтобы развеять свою грусть и вместе с тем надеясь найти Чжу Ба-цзе и Ша-сэна. Но те ушли в западном направлении, а Сюань-цзан повернул на юг. Выйдя на опушку, Сюань-цзан увидел перед собой золотое сияние. Оно исходило от купола чудесной пагоды, сверкавшего в лучах заходящего солнца.
«А ведь мои ученики не выполняют заповедей Будды, - подумал Сюань-цзан. - Покидая Китай, я дал обет у каждого храма возжигать фимиам, при встрече с Буддой - совершать поклоны, а если попадется пагода, приводить ее в порядок. И вот перед нами пагода, окруженная золотым сиянием. Как же мы не пошли этим путем? Около пагоды, несомненно, расположен монастырь, в котором проживают монахи. Отправлюсь-ка я туда. Место здесь пустынное, так что с вещами и конем, я думаю, ничего не случится. А если в монастыре этом можно будет остановиться на ночлег, я подожду моих учеников, и мы все вместе отправимся туда».
Но тут нашего Сюань-цзана подстерегала беда. Он подошел к пагоде, и его взору открылась удивительная картина:
Перед ним открывались скалы,
В десять тысяч чжан высоты,
Упирались вершинами в небо
Удивительные хребты.
Уходили вглубь их породы,
Пики высились до небес,
У дороги теснились деревья,
Спал в ползучих лианах лес.
Колебались под ветром травы,
Даже тень их была длинна,
В синих тучах вода копилась,
Угасала порой луна.
А поваленные деревья
Перекидывались мостом,
Засыхали, свиваясь, лозы
Над прозрачным горным ручьем.
По ветвям обезьяны сновали,
С гор слетали стаи сорок,
Подымался бамбук багряный,
Охраняя горный поток.
Глянешь издали - видишь иней,
Словно в храме трех островов,
А вблизи - с красотой Пэнлая
Состязалась прелесть лесов.
Здесь чудесные пели птицы,
Лили сосны густой аромат
И гуляли дикие звери
У дверей подземных палат;
А кругом зеленели травы,
Распускались цветы у воды.
Это - знаменье, что Трипитаке
Здесь нельзя пройти без беды.
Вскоре Сюань-цзан очутился у ворот пагоды, на которых висела пестрая бамбуковая занавеска. Замедлив шаги, он приподнял занавеску и вошел внутрь. И что же он увидел!
Развалясь поперек кровати, сделанной из камня, здесь спал безобразный на вид дух.
Разверзта пасть. Синеет темный лик,
И отвратительный белеет клык,
А цвет волос взлохмаченных багрян,
Как будто кто-то вылил в них румян.
И загнут нос, как попугая клюв.
Звездоподобен взор его, блеснув,
А ноги скрученные сплетены,
Как корни, что сползают с вышины.
Был желтый шелковый халат на нем,
Как риза, весь в узоре золотом,
И оборотень меч в руках держал,
И лезвием огнистым угрожал.
На камне этот злобный дух сидел,
Был камень ложа гладок, чист и бел.
Лукавый дух был - небольших чинов:
Таких, как он, не счесть, что муравьев.
Он старым был - таких не счесть, как пчел,
Но сколько он величья приобрел!
Все звали его старшим и отцом.
Он каждый месяц угощал винцом
И разливал на новоселье чай.
Когда же власть являл он невзначай,
В одно мгновенье, облетал он мир…
Даосы - жизни варят эликсир,
Удавы и драконы в чаще спят,
И птицы в диких зарослях свистят.
Где боги обработали поля,
Родит там перлы белые земля;
А здесь ведет в пещеру тесный вход;
Хотя неглавный ад пришельца ждет,
Но якша Ню-тоу правил в том аду
Всем мимо проходящим на беду.
Увидев это чудовище, Сюань-цзан от страха даже оступился: тело его ослабло, ноги подкосились. Он хотел тут же скрыться, но дух, который все знал, все видел и все слышал, открыл в этот момент свои огненные глаза и крикнул:
- Эй, ребятки, посмотрите, кто это там у ворот?
Один из духов, вытянув шею, выглянул и, увидев лысого монаха, бросился докладывать об этом своему повелителю:
- Великий князь, за воротами какой-то монах. У него круглая голова и полное лицо. Уши его свисают прямо на плечи! Кожа у него нежная. Замечательный монах!
Услышав это, волшебник рассмеялся от удовольствия.
- «Когда мухи садятся змее на голову, это все равно, что пища сама лезет в рот», - сказал он. - Вы вот что, ребятки, схватите его да тащите сюда поскорее. А я уж вас поблагодарю как следует.
Не успел он договорить, как его подчиненные бросились выполнять приказ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161