Хныкал, как ты. Только не рукавом! – Его голос смягчился:
– На-ка, возьми.
– Спасибо, сэр. – И прошептал:
– А что было дальше?
– Он вывел меня в коридор. Позволил мне выплакаться, и, не знаю как, но он послал меня снова исполнять мои обязанности, и я был этому очень рад. Рад был все для него сделать. – Пауза. – У тебя это как-то связано с Бевином?
– Да-сср.
– Ох-хо-хо. Я никогда не рассказывал тебе о Сэнди Уилски? Молодом гардемарине с «Гибернии»? Пойдем-ка куда-нибудь присядем. Он был убит – в воздушном шлюзе, в котором следовало оказаться мне. И, конечно, я обвинял себя. Как и ты сейчас.
– Я молился, чтобы стать таким, как Дэнил!
– Господь не внимает таким молитвам. Он только слышит их. Не плачь снова, я не имел в виду… Ну, возможно, имел. Послушай-ка, дружок. Одна половина меня была рада, что это Сэнди оказался в шлюзе, и несколько месяцев я так презирал себя…
Их голоса затихли.
«Слава тебе, Господи. Ты сделал то, на что я сам не способен».
В Ротонде установился непрочный мир. Части ВВС ООН не пытались входить в ворота. Но и не уходили. Часы пробили шесть, но ни в это время, ни позже выступление Валера не транслировалось.
Судя по тем отрывкам, которые удавалось поймать нашими приемниками, обе стороны взяли паузу, ожидая моей гибели или пленения, а может – это казалось гораздо менее вероятным, – рассчитывали, что я устраню Хоя и Симовича. Ассамблея поддерживала мое экологическое законодательство и, как предполагалось, должна была остаться на моей стороне. Сенат встал в оппозицию. Хотя это не имело особого значения: я распустил оба собрания.
Командование ВВС ООН хранило нейтралитет, только отдельные части твердо заявили о какой-то позиции. Один такой патруль арестовал Джеренса и продолжал его удерживать.
Все должно было решиться в ближайшее время. Я вызвал Арлину, Дерека и капитана Феннера на последнее совещание. Они снова заверили меня, что все подготовлено.
Я настроил свою трубку на общекорабельную сеть:
– По приказу адмирала Сифорта, лейтенанту Арлине Сандерс временно присваивается звание капитана.
Феннер вернулся на «Мельбурн». Мы перешли в сверхсветовой режим.
– Кадет просит разрешения с вами поговорить, сэр. – Гардемарин Спик держался подчеркнуто строго и официально.
Приведенный на мостик Ансельм дождался команды «вольно». Потом сказал:
– Прошу прощения, сэр. Я постараюсь вести себя лучше. – Он переступил с ноги на ногу. – Вот и все, что я хотел сказать, сэр.
– Спасибо тебе. Свободен. – Когда он повернулся, чтобы уйти, я не выдержал:
– Дэнил погиб по моей вине, а не по твоей. Атаковать «Галактику» было самоубийством. Мне не следовало разрешать…
– Прошу прощения, сэр. Но для того мы и служим. Я имею в виду, кадеты и гардемарины. Мы – военные. И с самого начала готовы к риску.
– А Дэнил?
Он проглотил комок в горле.
– Но не к откровенному убийству. Он был в ужасе.
– И ты тоже.
– Да. – Его глаза встретились с моими. – Да, я был в ужасе.
– Ничего другого нельзя было и представить. Могу ли я попросить тебя об одном одолжении, отдать приказ о котором не может ни один офицер?
– Что, сэр?
– Ты не помолишься о нем со мной?
– О… – Его глаза наполнились слезами. – О, да. Это пришлось бы мне по душе.
– Тогда сегодня вечером. Я вызову тебя к себе.
Я проводил его взглядом. Что-то в его походке напомнило того гардемарина, каким я впервые встретил Ансельма…
«Вот его выносят. Чтобы защитить на время переноски, гроб затянут полиэфирной тканью. К иллюминаторам седьмого уровня приникли сотни глаз. И почти все они влажны от слез…»
Смерть Антона Бурса вызвала шок среди людей. Возможно, только такое событие могло как-то сдвинуть с мертвой точки ситуацию с мятежом. Капитан «Мельбурна» вызвал всеобщее уважение тем, что прервал круиз, дабы доставить тело горячо всеми любимой звезды на орбитальную станцию для последующей переправки на Землю и похорон.
Даже по отношению к «Мельбурну», когда он запросил стыковки, капитан Хой проявил подозрительность. Но капитан Феннер поставил свой корабль на виду у станции на самой подходящей дистанции для ее лазеров.
«Вид подвергшегося декомпрессии человека не для людей со слабыми желудками. Гроб останется закрытым. Похороны состоятся в среду в Калифорнии».
Облаченный в скафандр, я без передышки переключал приемник с одной частоты на другую: заголовки новостей в журналах, служба слежения орбитальной станции, даже отдаленный Лунаполис.
Представители масс-медиа с их камерами устремились к иллюминаторам орбитальной станции, когда человека, который заставлял плакать миллионы людей, вынесли из вакуумного шлюза «Мельбурна» и перенесли в космический катер.
«Завтра специальный шаттл доставит тело Бурса на Землю, к его многочисленным поклонникам».
Катер медленно двинулся к приемной камере-бухте орбитальной станции, и горестная процессия взошла на ее борт. Подразделения вооруженных матросов стояли наготове, даже в этой ситуации ожидая какого-нибудь подвоха. Но из шлюза выбралась лишь небольшая группа сопровождавших тело Бурса молодых людей. Многие явно пребывали в шоке.
«Мельбурн» собирался продолжить свой полет через два дня. Две дюжины пассажиров покинули борт и рассеялись по станции. Возможно, они отправились в круиз только для того, чтобы побыть с Бурсом. Теперь их места будут заняты другими.
«Прошу разрешения отстыковаться», – произнес капитан Феннер с катера.
«Приемная камера свободна и воздух из нее выкачан. Отстыковывайтесь по готовности, „Мельбурн“».
«…известный своим сходством с Уильямом, последним королем…»
Катер отстыковался от станции и медленно двинулся к «Мельбурну».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165