– Есть и другие политики.
– Мы жили с ним… сколько уже… пять лет? Я люблю его. Но вы по-прежнему остаетесь центром его жизни. Он глубоко вас почитает. Когда он увидел вашу кровь… в тот вечер я успокаивал его больше часа. Он не мог прийти в себя. Весь следующий день он сдерживался как мог, чтобы вы ничего не заметили.
– Почему?
– Боялся, что вы начнете соглашаться с ним из жалости. – («О, Филип!») – У вас так много власти, чтобы ранить его.
– Мы не на благотворительном базаре.
– Я вовсе не хочу сказать, что вы стараетесь это сделать. – Он стал подыскивать нужные слова. – Но вы не будете его слушать по-настоящему. Не откроете ему свое сердце. А знаете, так ли ужасно то, чего он хочет? Чтобы мир восстал из руин?
– Это не так просто.
– Это будет, если вы за это возьметесь. – Его рука быстро коснулась моего колена. – Если вы просто будете это делать.
Несколько долгих секунд я сидел молча.
– Роб Боланд хорошо с тобой поработал, – грубовато заметил я.
– Дядя Робби спас мне жизнь. – Джаред нерешительно улыбнулся. – Вот все, что я хотел сказать.
Я наклонился вперед и мягко поцеловал его в лоб:
– Позаботься о моем сыне.
Сразу после полуночи зазвонил мобильник. Полусонный, я включил его. – Да?
– Мистер Сифорт? Чисно Валера.
Я захотел принять сидячее положение, но, поняв, что для этого надо переместить ноги, отказался от своего намерения.
– Что-нибудь случилось?
– Мне бы очень хотелось, чтобы вы включили изображение. – Мой заместитель на посту Генсека говорил недовольным голосом. – Намного легче разговаривать, когда видишь собеседника.
Я ненавидел видеорежим, и Чисно знал это. Это знали все, кто хоть раз мне звонил. Но он не поэтому себя так вел, его привела в замешательство моя пресс-конференция в больнице. Я постарался, чтобы мой вздох был не очень громким.
– Секундочку. – Немалыми усилиями я переместил ноги и сел прямо, подложив под спину подушки и откинув назад волосы. Щелкнул переключателем видеорежима, дождался, чтобы линзы объектива нашли меня, закрепил фокус. – Да?
Землистого цвета лицо Валера слабо высветилось на экране.
– О, прошу прощения, я не знал, что вы уже в постели. Вы зашли слишком далеко с «зелеными» законами. Наши друзья обеспокоены.
– Что за друзья?
– Сенат пока наш. – Он говорил из своего кабинета в Ротонде. Поздно же он там засиживался. Хотя, нет, для Северной Америки это не было поздно. – Одно только хочу спросить: почему вы не прижали этих «зеленых»?
Я вскинул брови:
– Вы требуете от меня объяснений?
– Не я, – вкрадчивым голосом произнес он, – Сенат требует. Мы должны показать этим прибабахнутым экологистам, что мы не собираемся им уступать. Вместо этого вы проталкиваете «зеленое» законодательство и позволяете Лиге экологического действия оставаться безнаказанной. Вы не имеете права… Мы делаем все… Чрезвычайное положение позволило бы применить детектор лжи… не оставить от них и следа. А до тех пор… Вы стали слишком мягким!
Его речь неожиданно прервалась, и наступила тишина. Валера прокашлялся и заговорил уже менее страстно:
– Послушайте, своими бестолковыми «зелеными» настроениями вы можете влиять на Ассамблею, но сенаторы, вне зависимости от партийной принадлежности, намереваются защищать интересы бизнеса. Вы знаете, что это так.
– Чисно, каким все же кризисом вызван ваш звонок?
– Сенат не будет больше поддерживать ваш Закон об уменьшении парникового эффекта. – Я уловил в его голосе нотку удовлетворения. – Я сегодня перемолвился словечком с Робом Боландом. Такое значительное сокращение выбросов…
– Ничтожные пять процентов! – Теперь я говорил, как кадет Бевин или, хуже, как его отец. Забыв, что Валера меня видит, я закатил глаза.
– Компании Интерстеллар Лимитед и Боинг Аэробус так не считают, и…
– Избавьте меня от перечисления. – Я вытер лицо. – Вы поддерживаете в этом администрацию?
– Я всегда поддерживаю вашу администрацию. – Его голос звучал неискренне.
– Мою или ваших сторонников?
– Вы – Генеральный секретарь. Это ваша политика.
– И если мы проиграем битву в Сенате… Правительство не падет, отправить нас в отставку может только голосование на сессии Генеральной Ассамблеи. Но если будет провален закон, к которому уже привлечено столь сильное внимание общества, станут громче голоса за мою отставку, в том числе в моей собственной партии. Валера, конечно, при этом будет тихо сидеть в своей норе. Я почти чувствовал его ликование.
– Итак, что же делать? – смакуя, вопросил я. – Как мы можем со всем этим справиться? Распустить Ассамблею и Сенат и назначить новые выборы?
– Господин Генеральный секретарь! – Это было бы венцом его желаний: бросить меня в битву с ними один на один. Политические игры так ужасны. Я с трудом сдерживал отвращение.
– Или, может, мне произвести перестановки в кабинете? – стал размышлять я. – Отдать вам Департамент; внешних территорий. Вы ведь давно хотите занять эту: должность. И поставить Робби Боланда заместителем Генсека.
Я уйду в отставку до того, как передам Департамент внешних территорий в руки Валера, но ему незачем это знать. Его наверняка обескуражит мое предложение: сокровенной мечтой этого деятеля было занять пост колониального министра в дополнение к должности заместителя Генсека, а отнюдь не вместо нее.
Как я и ожидал, он начал нервно возражать. Я дал ему возможность убедить меня оставить все как есть.
Не обращая внимания на то, что Валера может догадаться о моих неозвученных мыслях, я подумал о нем как о не представляющем ценности человеке. Надо будет отправить его куда подальше при первом же проявлении нелояльности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165