– Прости, что выгнал тебя. Я любил твоего отца. Если бы меня не стало, он точно так же заботился бы о моем сыне. – Он высвободился и отпрянул к стене. – Твоя мать… подавлена.
– Я знаю, – приглушенным голосом промолвил он.
– А что если я попрошу ее, чтобы ты ненадолго здесь остался?
Что я такое говорю? Мне и так не хватало времени на разбор своих голографочипов, словом перемолвиться с гардемарином, Арлиной, Фити…
– У нас и минуты времени не будет.
Он был прав. Слава богу, хоть у одного из нас осталось немного здравого смысла.
«Не развенчивайте того человека, которым вы стали для меня. И которым все еще остаетесь», – так говорил Алекс, сидя однажды в моем кабинете.
Я задумался.
Майкл отвернулся:
– Вы сердитесь.
– Если бы твой отец увидел, как ты ведешь себя в моем доме, – что бы он сказал?
– Понятия не имею.
– Говори? – Я схватил его за запястье. Он заерзал, но я крепко его держал.
– Он бы… Я не… – Вдруг его голос стал похожим на голос Алекса:
– Приведи себя в порядок, парень, и сию же минуту! – Он покраснел.
Я повернул его лицо к своему. И сказал медленно, слово за словом:
– Приведи себя в порядок, парень, и сию же минуту.
– Что вы… Его нет, и вы не имеете права…
– Я спрашивал твою мать.
– Могу я узнать, о чем? – В дверях стояла Мойра, а Карла высовывалась из-за ее спины.
– Не мог бы Майкл остаться здесь на пару месяцев? Он нуждается в… – Я не знал точно в чем.
– Это было бы очень хорошо для него. – Она изящным движением руки отбросила со лба прядь волос. – Или бы вы поехали с нами в Киев.
Мы замолчали в ожидании его ответа.
– Я невоспитанный и капризный, помните? И я вам не нравлюсь.
– Вы не могли бы ненадолго оставить нас вдвоем? – Я подождал, пока дверь закрылась. – Ты такой и есть, парень. И твои выходки вызывают у меня презрение. – Он заерзал. – И у Алекса тоже бы вызвали. – Я отпустил его подбородок. – Тебе нужна доброта. Больше, чем я могу дать. Но дело не только в этом.
– Сожалею, – покорным голосом промолвил он.
– Если бы ты оплакивал Алекса – это вызвало бы у меня уважение. Но… Веди себя так, чтобы он мог тобой гордиться. И ты сам.
– Я так по нему скучаю! – Голос его звучал из самого сердца.
– И я тоже. Так ты остаешься?
– Подумаю об этом.
– Решай сейчас. – Моя спина отвратительно болела. В глазах у меня стояли слезы, и надо было поскорее со всем этим покончить.
– Вы будете грубы со мной.
– Если ты этого заслужишь.
– Я уже почти взрослый. Я не нуждаюсь, чтобы кто-то пытался стать мне отцом.
– Тогда уезжай вместе с Мойрой. Или катись на все четыре стороны. – Я крикнул:
– Мойра, мое кресло подняли?
Он что есть силы ударил в подушку:
– Ладно, будь оно все проклято, я останусь!
– Остаешься без ужина! – Я откинулся назад. – Я не потерплю богохульства. – Выпрямившись, я попытался Дотянуться до дверной ручки. Бевин и Арлина ждали меня с креслом. – Ну, вкатывайте его, что стоите?
– А если я снова так скажу?
– Тебе рот заклеют пластырем. Возможно другое: два часа упражнений с Ансельмом завтра, и у тебя будет столько же времени для общения с мистером Кэрром. И со мной тоже. Я подумаю о том, что тебе рассказать из того, чего не знает он. Кадеты занимаются по два часа. И ты сможешь.
– Я скоро все это возненавижу. – Его слова, казалось, заполнили комнату, весь дом и всего меня.
Утром, когда мы с Бевином были погружены в работу, на моем голографовизоре высветилось рукописное послание:
«Сэр, считаю своим долгом доложить о том, о чем мне было приказано.
Гардемарин Тадеуш Ансельм».
Я застонал.
– Где наш гардемарин?
– В своей комнате, думаю.
– Давай его сюда. – Бевин посмотрел на мобильник. – Поднимись по лестнице и приведи его. Я жду его здесь через несколько минут. – Я едва сдерживал себя.
– Слушаюсь, сэр! – Он бросился выполнять приказание.
Когда они вернулись, Ансельм все еще заправлял рубаху в брюки.
– Гардемарин Ансельм докладывает!
– Слушаю внимательно. Дэнил, выйди. – Держа в руках распечатанную записку гардемарина, я злобно на него смотрел. – Ты нарушил приказ?
– Да, сэр, – отчеканил он, не моргнув глазом.
– Поведай мне детали.
– Я был… – Он глубоко вздохнул. – Вчера днем, сэр, когда вы были с Майклом, я подошел к бару с напитками и налил себе немного виски.
Я взревел:
– Тебе это так просто не пройдет! – Мой кулак опустился на стол с такой силой, что голографовизор подпрыгнул. Тадеуш ничего не ответил. – Ну?!
Я знал, что это нечестно. Я не задал вопроса, требуя ответа, не давая ему возможности что-то сказать.
– Да, сэр, мне это так не пройдет. Я знал это, когда докладывал вам. – Его лоб слегка поблескивал.
– Сколько?
– Виски? Несколько глотков.
Хорошо, что мои онемевшие ноги не давали мне возможности подняться с кресла. Я хлопнул рукой по подлокотнику:
– Стыд. Позор.
– Да, сэр. Все именно так, – дрожащим голосом промолвил он.
Я мрачно его оглядел. Живот подтянут, руки по швам. Вздохнув, я взял свой официальный бланк. Написать записку было минутным делом.
Заканчивай одеваться. Немедленно отправляйся на базу Флота «Потомак» и передай эту записку дежурному офицеру. На этот раз ты пройдешь через настоящую порку.
– Слушаюсь, сэр. – Он взял записку.
– По возвращении поставишь на место новую бутылку виски, купленную на твои собственные деньги.
– Слушаюсь, сэр.
– Доложите мне потом обо всем, мистер Ансельм. И мы поговорим. Свободны.
Он подчеркнуто четко козырнул, повернулся кругом и вышел.
Чем бы мы ни занимались этим утром, я едва что-то понимал. Как раз перед обедом Ансельм осторожно постучал в мою дверь.
– Гардемарин Ансельм докладывает о выполнении приказа, сэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165