Наконец мы достигли камеры для проверки скафандров – приземистого, стального цвета сооружения без окон, располагавшегося за тренировочным центром. Я вспомнил раздевалку с рядами шкафчиков, через которую следовало пройти кадетам. Затем воздушный тамбур на пути к основной камере и переходной шлюз в конце.
И этих цыплят заперли в такой душегубке!
– И вы бросили кадетов там? – спросил я, сам не особенно в это веря.
– Лейтенант Ле Боу приказал мне немедленно доложить вам. – Сержант и правда мог бросить все и побежать докладывать. На Флоте принято выполнять приказы немедленно.
Мое колено нестерпимо болело. Когда мы приблизились к кадетам, которых выворачивало наизнанку, я про себя грязно выругался. Одни плакали, другие молча распластались на траве. Пятеро ребят лежали неподвижными серыми комками, над ними колдовали три фельдшера с походными сумками. Лейтенант наблюдал за всем этим, сложив руки на груди.
Кадет-капрал, увидев нас, дрожащим голосом воскликнул:
– Смирно!
– Оставайтесь на своих местах, – проскрипел я и бросил взгляд на одного из несчастных:
– О господи! – Изо рта и из глаз у него текла кровь. – Слушайте, вы, хоть кто-нибудь остался жив?
Фельдшер поднял голову, и взгляд его был зловещим. Он покачал головой.
– Как это произошло? – спросил я.
– Не знаю. – Он устало опустился коленями на траву. – Мы опоздали на три минуты. Они умерли. Мы уже ничего не могли поделать.
Я повернулся к М'бово:
– Сержант, проводите кадетов в казармы.
Чем скорее эти ребята покинут место трагедии – тем лучше.
– Разрешите мне с ними пойти, – попросил Грегори. – Это должен сделать я.
– Нет, я хочу, чтобы ты оставался здесь. – Если в гибели кадетов виноват Грегори, то лучше ему держаться подальше от тех, кто остался в живых. – Сержант М'бово, побудьте с ними. Проследите, чтобы в ближайшие три дня их не перегружали работой.
– Слушаюсь, сэр. – Больше ему в ответ на недвусмысленный приказ и сказать было нечего. Хотя я и ходил в гражданском, и не занимал никакого места в военной иерархии, но все ж таки являлся Генеральным секретарем ООН. – Ну, пацаны, марш в казармы. Шире шаг!
Когда они отошли подальше и уже не могли нас слышать, Хазен предложил:
– Надо бы дать им какие-то дополнительные упражнения, чтобы не сидели сложа руки.
Я, в молодые годы, скорее всего, тоже так бы сделал.
– Оставьте их в покое. Им надо пропустить это через себя. – Я повернулся к рыжеволосому гардемарину:
– А теперь хотелось бы услышать вашу версию происшедшего.
Моя жена вздрогнула, но было слишком поздно: я понял, что мои слова прозвучали как обвинение.
Рассказ Ансельма во всех деталях совпал с докладом сержанта.
Арлина пододвинулась поближе и прошептала мне на ухо:
– Ник, позволь Хазену этим заняться. Ты ж ему на пятки наступаешь.
Так и было на самом деле, но меня уже понесло:
– Где баллон с газом?
– Все еще в камере, подсоединен к распылителю.
– Не прикасайтесь к нему! – Я сбавил тон и продолжил нормальным голосом:
– Мистер Хазен, газ необходимо подвергнуть анализу. Пусть три человека отнесут баллон в лабораторию. Пошлите туда Ле Боу. И пускай с ним пойдут три сержанта, которые не имеют отношения к инциденту. Отправьте тела этих несчастных ребят в лазарет, они не должны оставаться здесь. Ну, что стоите и смотрите? Действуйте, да поживее.
– Слушаюсь, сэр, – нетвердым голосом ответил Хазен. Грегори ничего не сказал, но в его глазах застыл немой упрек.
– И проведите вскрытие погибших. Вечером. – Я задумался, что еще нужно сделать. – На территорию Академии никого не впускать. – Если появятся слухи, журналисты возьмут нас в осаду, чтобы нанести Космическому Флоту как можно больший ущерб. Все эти писаки – настоящие вурдалаки. – Грегори, Ансельм, ждите нас в кабинете начальника Академии.
Пока я говорил, Хазен был весь внимание.
– Ле Боу!
Лейтенант подскочил как ужаленный:
– Я, сэр!
– Наденьте скафандр и зайдите в камеру. Проверьте…
– В скафандре нет никакой необходимости, сэр. Камера проветрена.
– Наденьте скафандр, – повторил я ледяным голосом. – Не должно быть никакого риска.
– Слушаюсь, сэр. – Он наконец смутился, хотя это должно было произойти раньше, когда он взялся оспаривать прямой приказ. С другой стороны, как гражданское лицо я не имел права отдавать ему распоряжения.
– Осмотрите там все и доложите по рации, если что-то окажется не на своем месте. – Как только он повернулся к входу в камеру, я добавил:
– Тщательно застегните скафандр!
Вылазка Ле Боу ничего не принесла. К тому времени, когда он вышел оттуда, и погибших, и полуживых кадетов отнесли в лазарет, и прибыли два сержанта, чтобы сопроводить емкость с газом в лабораторию. Ле Боу на наших глазах отсоединил ее от распылителя. Вопреки здравому смыслу я задержал дыхание и сам ее осмотрел. На емкости имелся обычный фабричный ярлык, рядом – соответствующие предупреждения. Если бы производитель по неосторожности послал нам не ту канистру, я бы наверняка вскоре увидел виновника вздернутым на виселицу. Ничто другое пока в голову не приходило.
Впереди ждало много работы, и я понял, что не могу доверить все это одному Хазену. О чем я жалел – так это о том, что отказался от мобильного телефона. Старая привычка, оставшаяся еще с тех времен, когда сам был начальником Академии. Да и на «Гибернии» я понял, что, если у командира корабля есть мобильник, он не будет знать ни минуты покоя.
– Вы не позвоните Барнстэду? – Я дал Хазену номер руководителя моей администрации. – Скажите ему, чтобы он отменил мой вылет на орбитальную станцию. Я проведу ночь в Девоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165