Он еще и отказывает пресветлому Фанесу в праве делать исключения из правил?
Усмехнувшись, Август погрозил Оломедасу пальцем:
– Учти, когда эвисса Уэва с… с отцом Анатолия предавались тайне бракосочетания, перемешались две выдающиеся крови. Царская и кровь полноименного. Поэтому ничего удивительного в том, что мальчишка…
– Сбавь обороты, старина, – прервал врача Диего. – Кажется, ты подвел беседу вплотную к моменту, где кое-какие посылы и выводы уже звучат, будто никчемный треп сплетников. А болтливость не к лицу таким знатным и зрелым господам, как мы. Разлей-ка лучше по капельке аринского бальзама, склянка которого припрятана у тебя во внутреннем кармане. Знаю, знаю, исключительно в лечебных целях.
Оломедас подмигнул старому другу, затем включил линзу и отдал несколько распоряжений, завершив громогласным:
– …И вызови золотарей. Да-да, из «Солнечного пламени». Спросят, куда делся первый, – скажешь, что ушел в работу с головой и не вернулся. Да, да, светлая ему память…


Полдня до полной луны

Утром ни свет ни заря Иван стоял пред ясными, но изрядно красными очами шефа охранки. Губы обломка были плотно сжаты.
– Ты гляди, – Оломедас всплеснул руками, – никак сообразил что-то?
– Не нравится мне сегодня Пантеония, – покачал головой имяхранитель. – Возни больно много.
– Возни, говоришь?
– Пока сюда шел, три автомобиля покинуло дворец.
– Какие?
– Типа курьерского. А ведь неурочное время для разъездов.
– Ишь ты, – шеф охранки усмехнулся, – и это разнюхал! И куда, по-твоему, они направились?
– Куда – не знаю. Но и в совпадения не верю.
– На-ка вот… – Оломедас достал из ящика и положил на столешницу давешнюю зубастую шестерню. – Цацку свою забыл. Едва выковырял ее. Сейчас со мной пойдешь.
– Куда?
– На кудыкину гору! Покажу кое-что.
Оломедас вылез из-за стола, воздвигся во весь свой немалый рост и оказался вровень с Иваном. У двери снял со стены портупею с шашкой; пропустив Ивана вперед, вышел сам. Проходя коридорами, самолично проверял посты. Из-за двери императорского ретирадного места слышалось неразборчивое кряхтение, лязгало железо и что-то утробно булькало.
– Твои коллеги потеют, – усмехнулся Оломедас, кивнув в сторону уборной. – Аж двое. А при них мои парни. Неотлучно. Двое внутри, трое снаружи, на крыше. А с линзой ты хорошо придумал.
– Вернуть не запамятуйте. Дорогая вещица. В респираторах ваши-то?
– А как же! Пришли, входи.
Караул впустил шефа охранки в покои императора. Там уже находились Август с обходом и двое медбратьев-сидельцев. По всей видимости, также люди Оломедаса.
– Тут его и нашли поутру без сознания две недели назад. Посмотри своим молодым глазом, может, увидишь чего.
Иван огляделся. Внешняя стена и потолок прозрачные. Неизменные круглые оконца, аж целых два: на смотровой стене и на потолке с противоположной стороны. Интерьер обильно декорирован в гамме бордо-фуксин: бордовый балдахин и фуксиновое постельное белье.
– Вентиляции нет?
– Нет. Две форточки дают достаточно свежего воздуха.
Иван, не мигая, минуту смотрел на слуховые оконца, затем тряхнул чубом и сделал Оломедасу знак.
– Углядел-таки? – с надеждой спросил начальник охранки уже в коридоре. – У всякого глаз может замылиться. Давеча полдня пенсне искал, и нашел ведь! На пуговицу подвесил!
– Не совсем уверен, однако… Выйдем.
Вышли в южный двор. Помимо кухонного блока сюда выходили ворота конюшни Ромасов, мастерские, гараж и прочие вспомогательные помещения. Вокруг кипела жизнь. Из конюшни за ворота одного за другим вывели на прогулку породистых лошадей. Кухонный блок покинул какой-то безымянный и через весь двор потащил за собой огромный ящик на колесиках. Туда-сюда по своей трудовой надобности сновали мастеровые и прочий работный люд.
– А где сейчас сами их сиятельства принцы?
– Да кто где. Один в финансовой канцелярии, второй в Комиссии имперских уложений, третий в своем поместье на берегу, верстах в сорока отсюда. Четвертый в городе мутит воду, в дворянском собрании. Заговор лелеет, бездарь.
– Так-таки бездарь?
– Сволочь, конечно, но на фоне остальных – сволочь безобидная.
– Эв Оломедас, там, у ворот, если смотреть прямо, топчутся какие-то типы, – , заметил Иван. – Не нравится мне это.
Не делая резких движений, Диего взглянул в указанном направлении.
– И мне не нравится. Слетаются как мухи на… на мед. Нет, ты глянь, косятся из-за стены, а на глаза не кажутся. Ничего, конюхи здесь – мои люди. Вернутся – хорошенько расспрошу, кого и что видели за воротами. А пока…
– А пока, – Иван, прищурившись, все косил в сторону колона с огромным ящиком, – повернем голову влево и спросим сами себя: куда безымянный потащил ящик с кормом, если конюшня строго напротив, через двор?
– Зоосад у нас там. Императорская причуда. Чего там только нет! Всю фауну собрали, хоть детишек пускай ради потехи.
– Не нашли, значит, ту зверюгу, что его величество покусала? – Иван задрал голову к небу. Дивно пушистые, плыли по небу облака, молочно-белые, завлекательно мягкие. Так и пал бы лицом в них и лежал не двигаясь или того паче, плыл бы вместе с ними и ни о чем не думал.
– Знаю, на что намекаешь, – шеф охранки скривился, – да только в зоосад первым делом сунулись. Нет там ничего. Все зверье по клеткам сидит, зубы точит. Каждая тварюшка до последней белочки на месте.
– Кто бы сомневался. – Иван убрал ухмылку с губ и холодно взглянул на Оломедаса.
Тот вернул имяхранителю ледяной взгляд и задумался.
– Да и потом ходили. Чисто.
– Взглянем?
– А взглянем!
Оломедас пошел первым, Иван следом. У самых ворот Диего положил руку на эфес, одернул мундир и, переглянувшись со спутником, первым переступил порог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155