– A… ага… – Язык подчинился пленнику не с первой попытки.
– Где таился, пока отец принимал этих гостей?
Движение глазами на чердачную лестницу.
– Когда кинулся в бега?
– К… вспомнили… про меня… когда…
– Много слышал, – заметил Опринья.
Шагалан, кивнув, отпихнул паренька.
– Вяжи его с прочими, Ретси. Успокоится – побеседуем. Славно, убежать он никуда не успел, отныне хотя бы горячку не пороть.
– Но и время терять не резон, – откликнулся Кабо, так и оставшийся в дверях. – Куда теперь? На лагерь?
– Сегеша бы дождаться, ведь Шурга поведет его сюда.
– Им могла помешать сотня причин. Неужели думаешь, мы не совладаем сами?
– Допускаю, и совладаем, брат, особенно при содействии господина Оприньи. Но не забывай и о людях Сегеша – Ааль, похоже, готовился к встрече с мстителями, вокруг лагеря патрули, а вся ватага настороже. Вляпаются…
– И сколько ты намерен ждать? – скривился Кабо. – Чувствую себя в этой берлоге, словно посреди голого поля. По мне, лучше непогодь, чем крепость, способная вмиг обернуться западней.
Остальные пятеро присутствующих с разными эмоциями, но одинаково молча следили за разговором странных юнцов.
– Твоя правда, брат, – поразмыслив, согласился Шагалан. – Даже то, как ты застиг нас здесь, мне совсем не понравилось. Лес куда роднее, там и пересидим. Придется еще малость помокнуть, господа! Если же подмога не явится в течение часа… начнем на свой страх и риск.
– А этих повсюду с собой таскать? – Кабо кивнул в сторону пленных.
– Ничего не попишешь. Без присмотра их не оставить, резать вроде бы рано. Имеются кое-какие темы для бесед, а там пусть Сегеш определяет их судьбу. Ретси, выводи всех на крыльцо, вдвоем с Эрколом потрудитесь покамест сторожами.
– Вы обещали позаботиться о моей жизни, сударь, – побледнел Бархат.
– Сделаю все, что сумею, и только. Вы нам серьезно помогли, господин атаман, но кто знает, перевесит ли это былые грехи?
Между тем Ретси извлек из-за голенища узкий нож, вразвалочку подошел к пленным и, покалывая их острием, принялся сгонять в одну кучу. Если Бархат тщился казаться хладнокровным, то сын Мигуна вдруг заметался в панике, а эмиссар и вовсе захлебывался слюной от ярости. Возникла короткая суматоха, крики. Шагалан и Кабо немедленно зажали пленных с боков, а разбойник понукал их сзади. Так прошли до самых дверей, где образовался неминуемый затор. Ретси нетерпеливо пихнул замешкавшегося эмиссара, качнулся, пытаясь сохранить равновесие, оперся на плечо Шагалана, повел ножом… Быстро повел…
Слишком быстро. Поглощенный препирательством с пленными, юноша успел лишь краем глаза ощутить несущуюся к горлу стальную полоску. Тело сработало, не дожидаясь решений безнадежно опаздывающего разума, само. Шагалан провалил себя отвесно вниз, подхватил над головой руку с оружием и переправил дальше по дуге. Удар, всеобщий вздох. Широко распахнутые глаза Ретси, с изумлением рассматривающие собственную ладонь. Ладонь, вонзившую клинок по рукоять в грудь своему повелителю. Все застыли на месте, завороженно наблюдая, как разбойник зашатался, неловко отступил и сполз спиной по стене. Только тогда Кабо опустил невесть откуда возникшую саблю.
– Вы там живы еще? – нарушил оторопь перебиваемый кашлем голос из сеней.
– Эркол? – встрепенулся Шагалан. – Гони всех обратно в дом. Тут… новые загадки обнаружились.
– Да что происходит, черт вас… – раздраженно заговорил Опринья, но юноша знаком приказал умолкнуть.
Пленников водворили назад к печи, Опринья и ошеломленный увиденным Эркол устроились рядом с ними. Немым изваянием замер в дверях Кабо. Шагалан подтащил край лавки, уселся напротив раненого, принялся, не произнося ни слова, пристально разглядывать его. Тот в каком-то полуобмороке заторможенно ворочал головой, трогал пальцами то рукоять, по-прежнему торчащую из груди, то кровь, показавшуюся на губах. Никого вокруг, похоже, он уже не замечал. Несколько минут в горнице висела звенящая тишина, нарушаемая лишь нутряным покашливанием Ретси.
– Царапа? – чуть слышно промолвил Шагалан.
Раненый вздрогнул, через силу повернулся, закашлялся:
– Только сейчас догадался? – Усмешка, сопровождаемая стекающими на подбородок струйками крови, получилась страшноватой.
– Подозревал нечто подобное, но… не тебя.
– Еще бы… За то и ценили… Высоко ценили…
Разбойник сжал пальцами рукоять, потянул ее из себя, застонал.
– Не надо, – предостерег Шагалан, не пошевелившись. – Твоя жизнь ныне держится на этом клинке. Выдернешь – немедленно умрешь.
Новая гримаса, напоминающая усмешку.
– А не выдерну – помру медленно, так?… Зачем же отсрочивать неизбежное?
– Туда торопиться тоже не стоит.
– Ха, здесь я свои дела… мнится, завершил окончательно. Чего от меня хотите?… Свежую исповедь злодея? Не дождетесь… Я, возможно, и проиграл, но вот ломаться не намерен.
– Твоя воля, – покачал головой разведчик. – Если не желаешь напоследок загладить хотя бы чуть-чуть…
– Ерунда это все… – Царапа отер губы рукавом, моментально окрасившимся темным. – Душа, грехи, прощение… А ты, парень, молодец. Хитрил я, мудрил, а все ж таки недооценил… Впрочем, ваша победа также еще далеко. И я пальцем не пошевелю для ее приближения.
– Почему?
– А пусть бы и из вредности… Надо же в чем-то прищемить хвост победителю…
– Тебе настолько чужда судьба Гердонеза?
– Гердонеза? Совершенно чужда… Я сын Хамарани и до смертного вздоха не склонюсь перед южными королями… А этот вздох не за горами.
– Тогда единственный вопрос: зачем напал на меня? Ведь тебе все равно не удалось бы выскользнуть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168