Царапа опять усмехнулся, но совсем вяло, лицо его заметно бледнело.
– Дурачок. Я не собирался убивать тебя… Захватить, приставить нож к горлу, вынудить… отступить твоего приятеля. Разве ты не понял по скорости движения руки? Если б я бил насмерть… быть может, кто-то иной марал бы сейчас кровью пол. Однако ты интереснее живьем.
– Из-за Сегеша?
– Да. И из-за тебя самого, твоей загадочной ватаги… Мелонги заплатили бы сторицею.
– Но ты же обо всем знал заранее! Почему не остановил Бархата, не сорвал встречу? Завтра я бы спокойно отправился в город, где и угодил бы прямиком в лапы к Гонсету. Нашли бы другой способ его предупредить, разве нет?
– Конечно… Водилась у Ааля такая идея. Я же, глупец, и отговорил. Хотелось… стребовать с властей… принести им все готовенькое… Жареным здесь потянуло. Сматываться приспевало время, как бы хозяева на всякий случай нас не прирезали. А Бархат… да пес с ним… Больше бы перепало…
– Скотина! – прошипел сзади атаман.
Раненый прикрыл глаза, будто от безмерной усталости, пошатнулся, но сумел выровняться.
– М-да… – выдавил с клокочущим хрипом. – Неплохо погулял… и славным поединком закончил. От достойного противника не жаль и смерть принять… Только вот что, парень, под конец скажу. Не зазнавайся особо… я тебе еще насолю. Допускаю, ты и с ответным моим подарком сладишь, зато уж точно его не избежишь… Принимайте гостей… а мне пора…
С этими словами он изогнулся дугой, истошно взвыл и выдрал из груди злополучный клинок. Кругом вскочили с мест, однако Царапа тут же обмяк, съежился, как пробитый бурдюк, повалился набок. Потом содрогнулся пару раз и замер, медленно изливаясь лужей крови.
Пока все стояли, оцепенело наблюдая за этой смертью, Шагалан быстро переглянулся с Кабо. Тот кинулся в сени, вернулся хмурый.
– Люди за порогом, – бросил отрывисто. – Не меньше десятка. При оружии.
Шагалан покосился в сторону недвижного трупа:
– Успел-таки, сукин сын, подозвать своих шакалов. То-то он долго на чердаке торчал, никак слезать не желал. Видать, и парня Мигуна отослал, и сам сигнал подал.
– Я дверь запер, засовы добрые. Какое-то время посидим.
– Вот нас кучей и спалят, – фыркнул Опринья.
– Вряд ли сразу спалят, – покачал головой Шагалан. – Эркол, гаси свечу и лампаду… Ведь мы с Кабо все еще нужны Аалю живыми. Не так ли, господин Бархат?
Атаман мрачно зыркнул в ответ:
– Раньше – так. Нынче утверждать не возьмусь.
– Что же случилось, сударь? Неужели расстроило предательство сообщников? А я-то полагал, измена – ваше повседневное состояние.
– Напрасно ехидничаете, сударь.
– Можно и серьезнее. Теперь понятно – вы вовсе не были полностью искренни в своей исповеди. А отсюда напрашиваются неприятные выводы.
– О чем вы? Я же не мог выдать Царапу прямо перед его носом?
– Не могли выдать? Или говорили исключительно то, что позволял он? Или вообще сдались и развязали язык по его указке?
Бархат промолчал, из темноты доносилось лишь его сопение. Тем временем люди на улице отважились в конце концов на активные действия. Входную дверь сильно дернули, а затем несколько кулаков застучали по доскам. Кто-то попытался навалиться на преграду плечом. Отдельные толчки получились весьма тяжелыми, тем не менее добротная конструкция выдержала.
– Отворяй, собачий потрох! – гаркнули басом.
Сообразив, что захват с наскока не удался, нападающие откровенно запалили факелы и перешли к планомерной осаде. Сунулись было через кузню, но тамошняя дверь не уступала в прочности входной. Протиснуться в крошечное окошко грузному мужику было невозможно, но все же кто-то самый нетерпеливый ударил в раму копьем, вынеся ее напрочь. Хищное острие слепо влезло в горницу. Стоявший рядом Шагалан, не долго думая, снес его одним росчерком сабли, и остатки копья убрались обратно, породив новую волну брани. Кроме такого недвусмысленного отпора, осаждающих, очевидно, смущала тишина внутри дома. Никто не только не отвечал, не пытался затеять переговоры, но даже не реагировал на обильно льющуюся с улицы ругань. От отчаяния попробовали вскарабкаться и на крышу, однако этот рубеж тоже оказался неприступным.
– С моей стороны шестеро, брат, – тихо сообщил Шагалан, выглядывая в покалеченное окно.
– У меня примерно так же, – высунулся из сеней Кабо. – Максимум – восемь. Безумцы.
– Кстати, я по-прежнему жду ваших разъяснений, господин Бархат, – обернулся Шагалан.
– Неподходящий момент для болтовни, не находите? – фыркнули из потемок.
– Ну отчего же? Самый что ни на есть подходящий: жечь нас вместе с двумя атаманами вряд ли намерены, и очень нескоро эти бараны высадят-таки дверь.
– А что тогда?
– Тогда они здесь и умрут.
– Похвальная самоуверенность, юноша. Почему бы в таком случае просто не выйти во двор и не перебить всех там? Духу не хватает?
Разведчик незримо усмехнулся бесхитростной подначке:
– Я не рискую, если можно не рисковать. Время сейчас работает на нас, вот-вот подойдет Сегеш… И поверьте, для ваших удальцов это еще удачный вариант. А я внимательно слушаю объяснения, сударь.
– Чего объяснять? – хмыкнул Бархат угрюмо. – Сами все прекрасно разгадали. Я никак не ожидал столкнуться тут ни с вами, ни тем более с Царапой. Увидав его, понял – действует какой-то другой план. Именно по знаку Царапы я сложил оружие, затем начал говорить. А чего оставалось? Разве я мог предположить, что меня уже списали?
На улице усилился галдеж, и дверь сотряслась от мощного удара. Били явно каким-то бревном, но дубовые доски опять одержали победу. Сломалось бревно.
– За новым побежали, – безмятежно прокомментировал Шагалан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168