Путники двинулись по улице, объезжая непуганых свиней, дремавших в лужах. Внимания на необычную пару никто, кроме деревенских псов, не обращал – разок-другой скрипнули на заливистый лай приоткрываемые двери, да мелькнуло в крохотном окошке чье-то озабоченное лицо. К удивлению Йерса, трактир с проржавевшей жестяной вывеской они миновали без остановки. Как и всю деревню, до последней, расположившейся чуть на отшибе избы.
– У тебя тут кто знакомый, что ли? – спросил мальчишка.
– Никого. Я вообще в этих краях впервые.
Йерс скривил губы:
– Тогда чего ради притащились к этой развалюхе, Шагалан? Могли бы и в трактире прекрасно устроиться. Все ж лучше, чем вместе со скотом. Ведь самая нищая лачуга!
– Для вчерашнего бродяги, приятель, ты чересчур разборчив, – усмехнулся юноша, слезая с лошади. – Здесь не так удобно, зато потише. Меньше глаз и ушей.
– Вот еще глупости! Да тот трактир совершенно пустой стоит. Там вовсе ни глаз, ни ушей не найдешь. Давай вернемся, а?
Разведчик, проигнорировав нытье плетущегося сзади мальчишки, отодвинул покосившуюся калитку и направился к дому. Шагнул на утонувшее в земле крыльцо, забарабанил кулаком в дверь. Вначале казалось, что на его стук откликнулись только притихшие было окрестные собаки. Лишь через минуту за дверью зашуршало, она приоткрылась, и в просвете появилось бледное, костлявое мужское лицо.
– Чего надо? – Глаза крестьянина выражали испуг.
– Здрав будь, хозяин! – белозубо оскалился Шагалан. – Не приютите ли путников до рассвета?
– Рядом трактир, там и спросите. У нас негде! – Хриплоголосый хозяин потянул створку на себя. И захлопнул бы, если б не вклиненная нога гостя.
– Не бойся, добрый человек… – Разведчик медленно, но верно открывал дверь, выуживая заодно и хозяина. Улыбаться при этом не переставал. – Мы люди мирные, тихие, просто выбрали именно твой дом. Не разбойники, заплатим, сколько надо, еще в прибытке останешься, благодарить будешь.
Дверь окончательно распахнулась, на пороге затоптался длинный, нескладный мужик с растрепанной бородой, в линялой посконной рубахе навыпуск. Юноша уверенно шагнул к нему, вынул из руки топор. Для ободрения даже похлопал беднягу по плечу, однако тот взвыл с тоской:
– И за что ж на меня-то такая напасть? Почему же аккурат ко мне, Господи?
– Понравилось нам здесь, – ухмыльнулся Шагалан. – Считай, тебе крупно повезло. Как звать?
– Лекстес.
– Веди, Лекстес.
Втроем прошли в дом. Изнутри хижина оказалась не менее убогой, чем снаружи. Единственная комната, погруженная в полумрак, свет почти не проникал в грязные дыры окошек. Очаг из грубого камня, лавки вдоль стены, справа из-за решетчатой загородки блеснули глаза козы. У окна за полупустым столом подняла голову женщина, такая же длинная и худая. На руках у нее возился в тряпках младенец, еще двое ребятишек высунулись с высоких полатей. Пахло дымом, навозом, мокрой овчиной, из съестного – только кислой капустой.
– Всем вечер добрый. – Шагалан оглядел обстановку.
– Видите, сударь, совсем скудно у нас. Где ж тут гостей-то принимать? – вновь запричитал крестьянин.
– Да не бойся, хозяин. И не в таких местах бедовали. По сравнению с нашим вчерашним ночлегом это настоящие хоромы. Однако темнеет, свечу бы зажгли, что ли?
– Лучина… – потупился Лекстес.
– Давай лучину. – Шагалан опустился за стол, хозяйка же быстро поднялась, плотнее запахивая ворот кофты. Очевидно, она едва закончила кормить младенца, хотя тот продолжал беспокойно копошиться и всхлипывать. – Садись, Йерс.
Дождавшись, когда над столом посветлело, юноша подтащил к себе одну из деревянных плошек, осмотрел, понюхал.
– Перекусить бы чего-нибудь с дороги, хозяин.
– Плохо у нас, сударь, с этим.
– Вижу. Каша, причем полбенная? Ладно, в другой раз и это бы сгодилось, а сегодня… – Шагалан прищелкнул к скобленой доске серебряную монету. Крестьяне охнули. – Пока совсем не стемнело, сходите кто-нибудь, прикупите чего получше.
Хозяева затоптались в нерешительности, белесый кружок притягивал их как магнит. Наконец мужик потянул заскорузлую руку, которая заметно подрагивала.
– И вот еще… – Юноша на секунду придержал монету пальцем. – О том, кто, откуда и почему, советую не болтать. Или соврать что-либо. Спокойней будет, поверьте.
Послав жену за провизией, Лекстес пристроил лошадей у дома возле кособокой сараюшки птичника. Вернулся под клекот потревоженных кур, закашлялся на пороге.
– Ну, что там, Лекстес? – Шагалан оторвался от перемигивания со смешливыми детьми крестьянина. – Не стой, проходи, твой же дом.
В отличие от собственной ребятни мужик выглядел совершенно растерянным.
– Эта… я… – замямлил он, непрерывно кланяясь. – Мы, господин, конечно, рады гостям… только в бедственном положении сейчас… но всё, что сможем…
– Так уже веселее. Садись рядом. Да садись, не смущайся.
Из-за спины крестьянина вынырнула фигура жены, изогнутая тяжестью большой корзины. Скоро накрыли ужин: два цыпленка в еще не застывшем жиру, лоснящаяся головка сыра, длинная копченая рыбина, свежий каравай, кувшин с пивом и целый веник всяческой душистой зелени. Чуть позже подоспел шипящий блин яичницы, усеянный островами сала. Подобное великолепие посреди ветхой хижины казалось миражом. Здешние обитатели чувствовали это как никто – загнанный страх в их глазах мешался с недоверчивым голодным восторгом. Такие взгляды неотрывно провожали каждый кусок, каждую каплю. В конце концов Шагалан не вытерпел:
– Хватит пускать слюнки, хозяин. Зови жену, и присоединяйтесь – для двоих снеди все равно слишком много.
– Благодарствую, милостивый господин, благодарствую, – залепетал крестьянин, робко отщипывая кусочек сыра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168