Еще добавить? Молчать! Ну, хорошо же. Будут вам, мерзавцы, гостинцы к ужину. Сами себе языки откусите!
Массовый вой притих, и стало слышно, как за стеной бухают быстро удаляющиеся шаги.
– За подмогой побежал, – хрипло заметил Шурга. – Хоть и взбесился, а про порядок не забыл, гнида.
– Вопрос, скольких он убедит оторваться от стола, – хмыкнул юноша.
– Скоро узнаем. Роппер страсть как не любит такого пения. Дремать ему, что ли, мешаем? У всех стражников песни вроде бы прощаются, а этот прямо звереет. Следственно, тебе, парень, с ним крупно повезло сегодня. Черта лысого мы другого кого подняли бы, уразумел?
Тем временем песня, точно обмелевший в засуху ручеек, журчала вяло и глухо. Один звонкоголосый Перок фальшиво горланил у самых дверей, остальные, перебирая слова, настороженно внимали происходящему за стеной.
– Ты готов, герой? – спросил Шурга. – Теперь-то можно уже и не щебетать. Они все равно пожелают вломиться да проучить всех подряд. Смотри, если не удастся, здорово достанется на орехи. Не приведи господь, сгоряча кого и насмерть забьют.
Едва Шагалан пристроился у своего кольца, чтобы казаться по-прежнему привязанным, как в коридоре послышался возвращающийся топот. Тут смолк даже запевала Перок. В зловещей тишине различалось только надсадное дыхание и скрежет тяжелого засова. Колыхнулась глыба двери, по глазам полоснул нежданно яркий свет.
– Ах вы, свиньи вонючие! – с порога взвился Роппер. – Издеваться надумали? Бунтовать?
Облаченный в лоснящуюся кожу выскочил из-за пламени факелов.
– Кто здесь у нас самый певучий? Пора награды получать! Ты, что ли, воровская морда, надрывался?
Из руки стражника развернулся недлинный бич, проделал в воздухе плавный круг, потом резко ускорился и со свистом опустился на плечи жертвы. Сидевший у дверей Перок рыкнул от боли и ненависти, но лишь плотнее вжался во влажную стену.
За первым ударом последовал второй, третий достался оборванцу напротив. Роппер бил неистово, споро, размашисто сек кожаным жалом лохмотья и живую плоть. За его спиной Шагалан разглядел на пороге белое ухмыляющееся лицо Нергорна. Под градом беспощадных ударов серая масса узников заколыхалась, закопошилась и, наконец, не выдержав, отхлынула в глубь тоннеля. Хуже пришлось прикованным к медным кольцам – основной гнев стражника обрушился на них, способных разве что безнадежно дергаться на своей привязи. Молодой парень у крайнего кольца стойко принял два страшных удара, однако этим только разозлил палача. Третий удар свалил кандальника на колени. Лопнула кожа, в стороны разлетелись брызги крови.
Шагалан, отпихнув напиравшего на него лохмотника, устроился удобнее и скорее закричал, чем запел:
Что ж искать теперь в потемках?
Все добро уплыло.
Приходите, девки, завтра…
От вопиющей наглости застыла вся камера. Шагалан увидел расширившиеся от ужаса глаза кого-то из пленников, а потом наливающийся белой яростью взгляд Роппера.
– И ты, щенок, с ними уже спелся? – Стражник едва не сбился в хрип, шумно вздохнул, переступив через окровавленную жертву, двинулся к полулежащему юноше. – Ну, так получишь полной чашей.
– Эй, Роппер! – окликнули сзади. – Поаккуратней с этим молодцом. С ним еще дознаватели не говорили, осерчают.
– К бесам!… – мотнул головой совершенно обезумевший стражник.
Разведчик, не шевелясь, смотрел, как приближается крепкая, поскрипывающая доспехом фигура. Петь давно прекратил – слов, которые он успел запомнить, не хватило и на куплет. С мерно раскачивавшегося в такт шагам кончика бича падали темные капли. Как-то незаметно оттекли к противоположной стене грудившиеся рядом узники.
– И поосторожней там, – добавил от порога Нергорн.
– Молокососу этому стоило бы посторожиться, – рявкнул стражник. – А теперь уже поздно.
Было действительно поздно. На последнем шаге Роппер поднял руку, начиная разгонять свое кровожадное оружие, его нога опустилась возле сапога юноши. Капкан тотчас захлопнулся. Раскинутые ноги Шагалана резко схлестнулись, подрубив стражника под колени. От неожиданности тот выронил бич и неуклюже грохнулся на каменный пол лицом вниз. Вмиг оказавшийся непривязанным, юноша кошкой бросился на противника. Камера остолбенело наблюдала за невероятным. Через мгновение стражник был уже поверх прилипшего к нему узника, мощный и тяжелый. Но мертвый. Обмякшее тело Шагалан удерживал над собой руками.
– Эй! – Нергорн опомнился едва ли не самым первым. – Тебе помочь там, приятель?
Он неуверенно задвигался в дверях, оглянулся в коридор, будто ожидая оттуда подмоги, снова вернулся взглядом к качающейся фигуре Роппера.
– Держись! – С лязгом выхватил из ножен саблю, ступил в тоннель. – А ну, голытьба, раздались! Зарублю без разговоров. На месте сидеть, не шевелиться!
Последний приказ относился к Перку, который начал было потихоньку сдвигаться, отсекая тюремщика от выхода. Окончательно решившись, Нергорн поспешил по тоннелю между съежившимися узниками. И замер, ошарашенный. Тело напарника вдруг безвольно откинулось в сторону и с глухим стуком растянулось на полу. А почти уже поверженный бунтовщик очутился на ногах совсем рядом! В неверном свете факела он показался таким спокойным и уверенным, что в душе тюремщика на миг полыхнул настоящий ужас. Отчетливый шорох донесся и сзади; Нергорн, не оборачиваясь, понял – западня. Естественной мыслью было броситься сломя голову обратно, вырваться наружу любой ценой, позвать на помощь… Однако он немало лет провел в этой вечно сырой и вонючей башне, многое перевидал, во многом поучаствовал. Бунты, хоть изредка, случались и раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168