- Нам придется забрать вас на борт как можно скорее. Родериганцы
успели отправить сигнал бедствия прежде, чем мы смогли разрушить их
коммуникаторы. Их корабль прямо у горизонта и быстро приближается к нам.
Тот, кто говорил, разговаривал без угроз и деловым тоном. Но Руиз
почувствовал, как беспокойство завязалось жестким узлом внизу его живота.
В этом искаженном голосе что-то было ему мучительно знакомо.
Они уже преодолели половину расстояния до подводной лодки, двигаясь с
приличной скоростью. Руиз опустил руку, пытаясь нашарить свое ружье, но
его там не было.
Он медленно поднял глаза. Двумя скамьями впереди него сидел Мольнех и
держал его ружье в руках. Руки его не дрожали. Крестовина прицела смотрела
прямо на Руиза, не колеблясь. На черепообразном лице Мольнеха играла
странная улыбка, выражение лица сочетало в себе сразу и счастье от хорошо
выполненного долга, и слабое смущение, и осторожность.
Дольмаэро ошеломленно покачал головой.
- Мольнех! Что ты делаешь?
- Свою работу, как полагается, - ответил ему голос из решетки.
Мольнех удовлетворенно кивнул, но внимание его ни на миг не
отрывалось от Руиза.
Руиз наконец узнал голос.
- Это Кореана, - сказал он, - на подлодке Кореана.
От шока у него перехватило дыхание. Каким образом его так легко
перенесли из неверной реальности покинутого странного библиотечного
острова в этот знакомый до боли кошмар? Его мысли потекли вяло, внимание
заполонили мелочи.
- Мольнех? - спросил Дольмаэро.
- Теперь Мольнех принадлежит Кореане, - сказал Руиз Дольмаэро слабым
голосом. - Генчи переделали его.
Дольмаэро приложил руку к губам и посмотрел на Мольнеха с выражением
завороженного омерзения.
Руиз посмотрел на Низу и увидел, что она очень бледна. Рот ее стал
тонкой линией, глаза огромными. Он почувствовал нечто вроде нелепого
облегчения, что она по-прежнему была человеком, оставалась сама собой. И в
то же самое время его охватило острое сожаление. Надо же было такому
случиться, что они вместе мучительно пробирались через весь Суук, только
для того, чтобы вернуться к Кореане... Это казалось таким печальным, а их
усилия - такими тщетными. На несколько секунд он потерял волю к
сопротивлению и к жизни.
Гундерд, который сидел напротив Руиза, впереди, посмотрел на
Мольнеха, и лицо его не отразило ничего, кроме академического интереса.
Вечный ученый, горько подумал о нем Руиз.
Лодка была не более чем в пятидесяти метрах от подводного судна и
замедляла ход, чтобы пришвартоваться к ней, когда по воде разнеслось
пневматическое шипение. Клапан лодки приподнялся, и показался старый
киборг-пират, Мармо. Мармо размахивал огнеметом почти приятельски и
приветственно.
Руиз чуть не помахал ему в ответ.
Гундерд повернулся к Руизу, так, чтобы Мольнех не видел его лица. К
изумлению Руиза, ученый улыбнулся и подмигнул ему.
Гундерд посмотрел вперед и показал пальцем. Потом он заговорил
голосом, полным восхищения от неожиданного открытия.
- Так, значит, это и есть такая прекрасная Кореана!
Мольнех повернулся, словцо его притянули магнитом.
Руиз рухнул за борт.
Когда он нырнул в вихре пузырьков, он услышал гудение выстрела из
осколочного ружья.

Низа закрыла глаза, когда клочья левой руки Гундерда забрызгали ее, а
несколько осколков отлетели от ее покрытой броней груди.
Гундерд завопил страшным, надрывающим горло воплем, а этот крик
потонул в грохочущем из усилителя голосе Кореаны.
- Идиот! - ревела она. - Скотина! Ах ты, ничтожество скотское с
грязной планетки!
Низа медленно открыла глаза, боясь того, что она может увидеть. То,
что она увидела, и так было достаточно скверно. Гундерд, белый как
полотно, от шока, судорожно зажимал культю руки, пытаясь остановить кровь,
которая лилась из нее.
Но Руиз исчез. Когда она попробовала наклониться к носу, откуда
скатился в воду Руиз, и посмотреть, нет ли крови на воде, Мольнех перевел
на нее ружье и прошипел:
- Тихо сидеть!
Глаза его совершенно перестали быть человеческими. Он перевел на нее
ружье и держал ее на прицеле тщательно и любовно. Видимо, он болезненно
воспринял критику своей хозяйки.

Руиз плыл как можно ближе ко дну в черной воде, пытаясь забраться
настолько глубоко, насколько это было возможно. Он сам не знал, почему так
поступает. Вскоре он вынужден будет вынырнуть, и Кореана наверняка его
захватит. Он только откладывал неминуемое.
Он черпал малое утешение в том, что он, по крайней мере, вел себя
решительно. Его старая натура никуда не исчезла, видимо, даже если принять
во внимание, что в этом случае он принял не самое лучшее решение.
Когда он врезался в древний кусок плавленого камня, он настолько
больно ушиб запястье, что из его и так напряженных легких вырвалась целая
цепочка пузырьков. Он беспомощно бултыхал руками и ногами,
дезориентированный и ослепший. Но потом его рука снова наткнулась на
камень, и он продолжал держаться. Его руку резали ракушки. Он оказался под
таким углом, что холодная соленая вода внезапно заполнила его ноздри. Но
древние тренировки позволили ожить рефлексу, который позволил ему
прочистить нос без того, чтобы потерять весь свой воздух, и он смог
удержать свой камень и не всплыть.
Он стал чувствовать, насколько холодна вода. Ушам было больно, и он
сглотнул, чтобы выровнять давление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128