Даже при
взгляде сверху обезображенное лицо низкорослого холниста выглядело
устрашающе. - Я знаю людей, Кранц. Вы достаточно сильны, из вас выйдет
славный вассал. Но вас разъедает чувство вины и прочие яды "цивилизации".
Вы настолько пропитаны ими, что я начинаю склоняться к мнению: пожалуй, вы
- бесполезный шлак.
Смысл этих слов был совершенно ясен. Гордон сделал над собой усилие,
чтобы унять дрожь в коленях.
- Вы могли бы стать бароном Корваллиса, Кранц. Это высокий титул в
нашей нарождающейся империи. Можете даже предаваться своим старомодным
пристрастиям, если вам так хочется и если вы достаточно сильны, чтобы это
выдержать. Вам хочется быть хорошим со своими вассалами? Хочется плодить
почтовые отделения? Что ж, мы могли бы даже не лишать вас ваших
Возрожденных Соединенных Штатов. - Маклин ухмыльнулся, обдав Гордона
тяжелым запахом изо рта. - Об этом вашем черненьком дневничке известно
только Чарли и мне, и мы до поры до времени о нем не распространяемся.
Поймите, дело не в том, что вы мне нравитесь. Просто сотрудничество с вами
было бы для нас полезно. Вы могли бы управляться с этими умниками в
Корваллисе лучше, чем кто-либо из моих ребят. Мы даже согласились бы не
выключать тамошнего Циклопа, если от него есть прок.
Значит, холнисты еще не пронюхали, что реально стоит за легендой о
суперкомпьютере... Конечно, это не имело для них особого значения: им
всегда было наплевать на технику, которая не помогает воевать. Пользу из
науки извлекали преимущественно слабые.
Маклин вытащил из камина кочергу и похлопал ею по ладони.
- В противном случае мы захватим Корваллис уже этой весной. Если
только вы не пойдете на попятный, он полыхнет, уж будьте уверены! Тогда
никаких почтовых отделений, сынок! И всяких там умных машин!
Маклин указал кочергой на лист бумаги на столе. Рядом стояла
чернильница с ручкой. Гордон хорошо понимал, что от него требуется.
Если бы от него не домогались ничего другого, кроме согласия
сотрудничать с будущей империей холнистов, он бы давно уступил,
притворился бы, что играет в их игры, пока не появится возможность бежать.
Однако Маклин был осмотрителен. Он требовал от Гордона, чтобы тот написал
в Совет Корваллиса письмо и убедил своих друзей в необходимости сдать
несколько ключевых опорных пунктов. Это послужило бы доказательством
доброй воли, предшествующим его освобождению.
Естественно, при этом ему оставалось лишь верить генералу на слово,
ожидая, что его произведут в "бароны Корваллиса". Однако Гордон
сомневался, что генерал будет придерживаться данного слова, так как не
собирался держать своего.
- Может быть, вы питаете иллюзию, будто мы недостаточно сильны, чтобы
покончить с вашей жалкой "армией долины Уилламетт" без вашего содействия?
- Маклин рассмеялся и повернулся к двери. - Шон! - позвал он.
Гориллоподобный телохранитель Маклина явился на зов бесшумно, как
привидение. Он закрыл за собой дверь и, подойдя к генералу строевым шагом,
замер по стойке смирно в ожидании приказаний.
- Должен вас кое во что посвятить, Кранц. Шон, я и тот проворный кот,
который взял вас в плен, - последние из людей особого сорта. - Голос
Маклина звучал теперь доверительно. - Дело это было сверхсекретное, но до
вас могли дойти кое-какие слухи. Речь об экспериментах, целью которых
являлось создание особых, прежде невиданных боевых подразделений.
Наконец-то все стало на свои места, получило объяснение:
неправдоподобная прыть генерала, шрамы, избороздившие его самого и его
двоих подручных...
- "Приращенные"!
Маклин кивнул.
- Молодец! Вы были достаточно наблюдательны для зубрилы из колледжа,
расслабленного долбежкой психологии и этики.
- Но мы-то считали, что за слухами ничего не стоит! Вы хотите
сказать, что они действительно поработали с солдатами так, что те...
Он запнулся, глядя на выступающие бугры мускулов на голых руках Шона.
Значит, правда - как ни трудно с этим смириться. Иного рационального
объяснения не существовало.
- Нас впервые опробовали в Кении. Результаты боя пришлись
правительству по вкусу. Только, боюсь, они схватились за головы, когда
после примирения мы вернулись домой.
Гордон смотрел, как Маклин протянул кочергу телохранителю. Тот взялся
за конец, но не всей рукой, а лишь пальцами, сложив их щепотью. Маклин
таким же образом сжал свой конец кочерги. Каждый стал с силой тянуть в
свою сторону. При этом Маклин продолжал разглагольствовать, ничем не
выказывая напряжения - у него даже дыхание не сбилось.
- Эксперимент продолжался в конце восьмидесятых - начале девяностых
годов. Из нас создали специальные подразделения. Предпочтение отдавалось
таким, как мы.
Чугунная кочерга не шевелилась. Оставаясь совершенно прямой, она
вдруг стала растягиваться.
- С кубинцами мы расправились образцово. - Маклин не сводил взгляда с
Гордона. - Но армейским не понравилось, как стали вести себя ветераны
после возвращения домой. Они уже тогда опасались Натана Холна: его учение
находило отклик в сердцах сильных. Программа "приращения" была свернута.
Кочерга покраснела посередине. Вытянувшись раза в полтора, она вдруг
стала крошиться, как разгрызенная карамель. Гордон бросил взгляд на
полковника Безоара, появившегося в комнате: тот нервно облизывал губы и
вообще имел несчастный вид. Гордон догадывался, что за мысли его
преследуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107