Через три часа после заката они набрели на развалины деревеньки.
- Иллахи, - уверенно сказала Хетер.
- Ни одного жителя, - заметил Гордон.
Залитое лунным светом призрачное селение производило жуткое
впечатление. Все, от баронского "замка" до самой нищей лачуги, было
начисто обобрано.
- Солдат и невольников отослали на север, - пояснила Марси. - За
последние недели так переселили много деревень.
- Они бьются на трех фронтах, - отозвался Гордон. - Маклин не
преувеличивал, говоря, что к маю будет в Корваллисе. Перед ними стоит
выбор: взять долину Уилламетт или умереть.
Окрестности напоминали пустынный лунный пейзаж. Кое-где росли елочки,
но деревьев повыше не осталось и в помине. Гордон догадался, что холнисты
пробовали заняться здесь подсечно-огневым земледелием, однако здешним
почвам было далеко до плодородной долины Уилламетт, поэтому эксперимент
окончился неудачей.
Хетер и Марси шли, взявшись за руки, испуганно шарахаясь от каждой
тени. Гордон помимо воли сравнивал их с Дэной и ее отважными амазонками,
не говоря уже о счастливой, никогда не унывающей Эбби из Пайн-Вью. Нет, в
настоящем каменном веке женскому полу не поздоровится. В этом, по крайней
мере. Дэна не ошиблась.
- Давайте осмотрим большой дом, - предложил он. - Вдруг найдем
какую-нибудь еду?
Женщины тут же согласились и первыми вошли в брошенный "замок" -
прочный дом довоенной постройки, окруженный укреплениями.
Гордон застал их за работой: они освежевывали двух крупных немецких
овчарок. Борясь с тошнотой, он сообразил, что хозяин не смог взять
четвероногих друзей в путешествие по реке, хотя, несомненно, оплакивал их
куда больше, чем рабов, которые перемрут как мухи во время массового
исхода в обетованные земли на севере.
Мясо пахло умопомрачительно. Гордон решил подождать чего-нибудь более
аппетитного. Женщины оказались менее привередливыми.

Пока что им везло. Преследователи двинулись на запад, тогда как
беглецы избрали противоположное направление. Возможно, люди генерала
Мамина уже наткнулись на тело Джонни и ошибочно предположили, что
остальные трое уходят к океану. Только время могло ответить на вопрос,
сколько еще продлится их везение.
Вблизи брошенной деревни Иллахи протекал бурный поток, устремлявшийся
на север. Гордон решил, что перед ними - южный рукав Кокилла. Естественно,
у беглецов не оказалось под рукой лодки, однако, даже найди они что-нибудь
подходящее, соваться в этот поток было бы слишком рискованно. Им
предстояло и дальше брести по суше.
По правому берегу реки тянулась старая дорога. Так как у них не
оставалось выбора, они побрели по ней, хотя это и было опасно. Впереди
поднимались горы, подпирающие озаренные луной облака: дорога терялась за
ними.
Гордон надеялся, что тут они по крайней мере наверстают время,
упущенное на вязкой тропе. Он похваливал своих выносливых спутниц, задавая
им при этом нелегкий темп движения. Ни Марси, ни Хетер ни разу не
пожаловались, ни разу не взглянули на него с упреком. Гордон не знал, что
заставляет их преодолевать милю за милей - отвага или смирение.
Если уж на то пошло, он не был уверен и в собственных мотивах. Чего
он добивается? Права дожить до старости в лишенном света мире, пришествие
которого не вызывало у него ни малейших сомнений? Призраки на время
оставили его, но он был убежден, что в случае удачи они возьмутся за него
с удвоенной энергией.
"Почему? - спрашивал он себя. - Неужто я - единственный оставшийся в
живых идеалист из XX века? Возможно. Не исключено, что Чарлз Безоар прав:
идеализм - это болезнь, самообман".
Прав и Джордж Паухатан: что проку бороться за большие идеи, за ту же
цивилизацию? Результат налицо: тебе верят девчонки и мальчишки - и
бессмысленно расстаются с жизнью, так ничего и не достигнув.
Прав Безоар, прав Паухатан. Даже Натан Холн, оставаясь чудовищем,
правильно оценил Вена Франклина и его одержимых соратников - авторов
американской конституции, которой оболванивали легковерных. По сравнению с
такими грандиозными пропагандистами Гиммлер и Троцкий показались бы
жалкими любителями.
"Мы считаем эти истины не требующими доказательств!.." Ха!
Потом появился Орден Цинцинната, состоявший из офицеров Джорджа
Вашингтона, которые, едва не учинив переворот, были пристыжены их суровым
командиром и дали слезную клятву, что останутся фермерами и
законопослушными гражданами, в солдат же будут превращаться, только если
их призовет родина.
Кому пришла в голову такая неслыханная клятва? Обещание, которое дали
офицеры, продержалось целое поколение - достаточно долго, чтобы успел
зародиться идеал. В своих основных проявлениях идеал этот просуществовал
вплоть до эры профессиональных армий и войны технологий.
Иными словами, так продолжалось до конца XX века, когда кто-то решил,
что солдат надо превратить в сверхчеловеков. Мысль о Маклине и его
"приращенных" ветеранах, наваливающихся на ничего не подозревающую долину
Уилламетт, вызывала у Гордона тошноту. Впрочем, ни он, ни кто-либо другой
не имел сил предотвратить катастрофу.
"Ничего не поделаешь, - устало размышлял он. - Однако это не избавит
меня от проклятых призраков..."
С каждой милей Южный Кокилл становился все более бурным, питаемый
ручьями с окрестных гор. Зарядил тоскливый дождик; в унисон с потоком,
шумевшим слева, загрохотал гром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107