Если она столкнулась здесь хотя бы
с половиной вещей, с которыми довелось столкнуться мне, я понимала, почем
у она делала то, что делала.
Я помню, как мама с папой дважды собирались навестить Алину. В первый раз о
на сказала, что болеет и поэтому очень отстала от учебной программы. Во вт
орой раз ей пришлось посещать кучу дополнительных занятий, чтобы наверс
тать пропущенные лекции. Алина никогда не приглашала меня прилететь к не
й, а однажды, когда я проговорилась о том, что пытаюсь экономить деньги, он
а внезапно сказала, что мне не стоит откладывать их, лучше уж потратить на
красивую одежду, новые записи и дискотеки, на которых я буду танцевать и з
а нее тоже. Мы обе любили все это, и тогда я подумала, что сестра хочет сказа
ть: мне следует развлекаться и за нее тоже, поскольку она занята учебой...
Теперь я понимаю, чего ей стоили те слова.
Зная то, что я знаю сейчас, зная о том, что бродит и скользит по улицам Дубли
на, стала бы я приглашать того, кого люблю, приехать сюда и встретиться со
мной?
Никогда. Я бы завралась по самые уши, лишь бы держать своих близких подаль
ше от этого.
Если бы у меня была младшая сестричка, единственный родной мне человечек
, который сидит дома, в безопасности, сказала бы я ей о том, что может наклик
ать беду на ее голову? Нет. Я бы поступила именно так, как поступила Алина: я
бы защищала ее до последнего вдоха. Позволила бы ей быть счастливой и без
заботной так долго, как только возможно.
Я всегда стремилась быть похожей на сестру, но теперь я смотрела на нее не
много по-другому. Охваченная новым чувством, я должна была побывать в том
месте, где бывала она. В месте, которое хранит память о ней, и ее квартира дл
я этого ни капли не подходила. Кроме запаха парфюма и персиковых свечей, я
не чувствовала в квартире ничего, что напоминало бы о сестре, словно она о
чень мало времени проводила в том помещении, разве что спала там и говори
ла со мной по телефону. Там, где она училась, я тоже не ощутила нужного наст
роя, но я знала место, которое наверняка сохранило память о ней.
Мне нужно было попасть туда, где она опустилась на землю спустя четыре ча
са после звонка мне. Я должна была справиться с жутким ощущением потери, с
тоя в том же месте на булыжной мостовой, где моя сестра испустила последн
ий вздох и навсегда закрыла глаза.
Патология, возможно, но вы попробуйте потерять сестру и узнать
, что родители вас удочерили, а потом поговорим о чувствах и поступках. И н
е нужно обвинять меня в психическом расстройстве, поскольку я лишь проду
кт культуры, которая привыкла закапывать тела любимых близких, сажать св
ерху ухоженные клумбы и приходить поговорить с ними, когда на душе темно
и беспокойно. Вот это патология. Не говоря уж об эксцентричност
и. Собаки тоже зарывают кости.

Демаркационные линии окружали меня со всех сторон. Река Лиффи была одной
из них, разделяя город не по принципу сторон света Ц юг и север, а, скорей,
по социальным и экономическим признакам.
На южном берегу, на котором я стояла, находились Темпл Бар Дистрикт, Трини
ти-колледж, Национальный музей, Ленстер-хаус
Ленстер-хаус Ц здание ирл
андского парламента. ( Примеч. ред .)
и множество других достопримечательностей, которые вполне отвеча
ли требованиям этого берега: богатство, снобизм, либеральность.
На северном берегу находилась О'Коннел-стрит, с красивыми памятниками и
монументами, Кафедральный собор Святой Марии, здание таможни, выходящее
фасадом на Лиффи, и, в основном, дома рабочих, «синих воротничков», и малои
мущих.
Впрочем, все знают, что четкого разделения в нашем мире не существует, не б
ывает ничего абсолютного. Вкрапления того, чем славилась противоположн
ая сторона, встречались и тут и там: богатые и фешенебельные здания на сев
ере, бедные и заброшенные на юге, однако я говорю об общем настр
оении берегов, которые очень отличаются. Сложно объяснить это тому, кто н
е бывал на обоих берегах этой реки, не смотрел и не слушал, не оглядывался
по сторонам, прогуливаясь и замечая отличия.
Таксисту, который отвез меня на северный берег, очень не понравилась иде
я оставить меня в одиночестве на Ален-стрит, но я откупилась от него щедры
ми чаевыми, и он уехал. Я видела слишком много по-настоящему страшных веще
й в темном заброшенном районе, чтобы испугаться того, что могло поджидат
ь меня здесь, по крайней мере, при свете дня.
Аллея, в которой нашли Алину, заканчивалась тупиком и не имела названия. Б
улыжную мостовую здесь проложили давным-давно, с тех пор ветер и погода о
сновательно над ней потрудились. Аллея тянулась на несколько сот ярдов о
т дороги. Мусорные контейнеры и урны вклинивались между глухими кирпичн
ыми стенами разрушающегося, явно давно не ремонтированного многокварт
ирного дома с правой стороны и заколоченного склада Ц с левой. Старые га
зеты, картонные коробки, пивные бутылки и прочий мусор валялись по всей а
ллее. Обстановка живо напомнила мне о заброшенном районе. Но я не собирал
ась оставаться тут до наступления темноты, чтобы проверить, работают ли
здешние фонари.
Папа не знал, что я видела фотографии с места преступления. Он прятал их в
серебристо-синей папке с финансовым планом, который разрабатывал для ми
ссис Мирны Тейлор-Холлингсворт. Кстати, я не понимала, откуда он их взял. Я
всегда думала, что полиция не показывает такие вещи убитым горем родител
ям, особенно если на фотографиях настолько четко показан весь ужас.
Мне хватило и того, что я опознавала тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96