Снова сел на прежнее место, положил перед собой блокнот, карандаши и лишь после этого нажал кнопку звонка.Дежурного как явного приверженца Ельцина Петр Кирыч отправил в распоряжение генерала Ачкасова. Посему нисколько не удивился, когда вместо постоянного дежурного вошли зав. орготделом Сытников, которого Петр Кирыч в свое время «перетащил» за преданность с «Пневматики», и капитан КГБ, опекавший лично первого секретаря обкома партии. Сытников буквально лез из кожи, чтобы заслужить одобрение первого секретаря. Но… сегодня лицо верного Санчо Пансы было бледным и растерянным, смотрел не как всегда – прямо в глаза шефа, а куда-то мимо его плеча. Капитан из КГБ тоже был лихорадочно возбужден, норовил заглянуть под тяжелую штору на окне, беспокойно вертел головой по сторонам, будто где-то здесь мог притаиться ярый враг партийной власти.– Какие новости, Сытников? – хмуро спросил Петр Кирыч, не поднимая головы.– Завалили телефонограммами, есть и шифрограмма, которую специалисты из отдела уже отработали.– Сам-то, поди, уже прочел и сделал для себя выводы? – ехидно проговорил Петр Кирыч. Он любил подкалывать своего зав. орготделом и удивлялся, как человек может сносить прозрачные оскорбления, не возмущаясь.– Так точно, товарищ секретарь обкома! – отчеканил вместо Сытникова капитан КГБ. И снисходительно пояснил: – Нас учили, что иногда нужно самим принимать меры, нечего по мелочам травмировать руководство.– Молодцы ваши учителя, – хмыкнул Петр Кирыч. Он явно тянул время, предчувствуя, что хороших новостей ждать вряд ли придется.– Валяйте, докладывайте. Или тоже в штанцы наклали с испуга?– Запрашивают положение в области, – вновь вывернулся на первую роль Сытников. – С грифом «срочно» и «совершенно секретно». Подписаны документы двумя лицами: Крючковым и Лукьяновым.– Извините, Петр Кирыч, – вмешался более расторопный капитан, – здесь какая-то неувязка получается: в одной шифровке запрашивается политическое положение в области, а в другой… приказано сжечь партийные дела и протоколы последних бюро, заседаний, активов.– Сжечь?! – загремел Петр Кирыч. – Хрен им в зубы! Старососненский обком Коммунистической партии Советского Союза в подполье не уйдет, даже если придется взяться за оружие. А что касается положения, то… Сытников, записывай ответную телеграмму. «Старососненский обком партии сообщает: в условиях разброда и шатания мы, члены бюро обкома и весь актив, поддерживаем действия ГКЧП. Считаем, что это единственно верный путь к наведению порядка. Но…» Выделите, Сытников, это «но». «Актив сильно обеспокоен тем, что средства массовой информации продолжают нагнетать проельцинские настроения. Люди подвергаются мощному психологическому воздействию через постоянно оглашаемые документы так называемого российского правительства и указы Ельцина. Нужны решительные действия. Суровые, бескомпромиссные. В стране есть одна власть – КПСС. Ее приказы не обсуждаются и не отменяются». Все. Подписал первый секретарь обкома Щелочихин. Все записано, Сытников?– Так точно, Петр Кирыч, но… – Сытников на всякий случай отошел на шаг от стола первого секретаря, ибо предполагал, что может за сим последовать.– Ты, Сытников, сегодня, не мычишь, не телишься! – разозлился Петр Кирыч. – Что-то недоговариваешь. Или тоже решил переметнуться к этим голодранцам?– Осмелюсь предположить, – вновь обрел дар голоса Сытников, – мы можем оказаться в глупом положении. Я рано утром звонил в соседний обком, Воронежский, и там, и всюду… Нынче мало кто осмеливается в открытую поддерживать ГКЧП.Петр Кирыч расслабил мускулы. Хотел было заорать на своего верного помощника, ударить кулаком по столу, заставить выложить на красное сукно стола партийный билет. Но… быстро сообразил, раз в Воронеже осторожно отмежевались от ГКЧП, то им, которые всегда следуют курсом соседней могучей области, тоже пора менять ориентиры.– А вы у меня светлые головы! – смягчился Петр Кирыч, взглядом подбодрил сотрудников. – Давайте, братцы, решим так: Сытников, ты выполняй первое указание комитета – начинай сжигать документы. – Закололо сердце. Бывало, учетную карточку коммуниста ему даже в руки, на мгновение, подержать не давали, мол, сия красная книжечка – документ не твой, как и ты сам, принадлежит партии. А теперь… – Сжигай документы по списку «а» и «ц». Надеюсь, помнишь, две машинки для уничтожения бумаг получили в прошлом месяце.– Помню, Петр Кирыч, как гляну на них, сердце обрывается.– Надеюсь, Сытников, у тебя есть особо доверенные люди, которым ты поручишь такое деликатное задание? Объясни осторожно, что к чему, да смотри, чтобы ни одна бумажка из архива не ушла мимо! Сейчас людишки научились на всем делать деньги. Ты меня понял?– С полуслова, Петр Кирыч! – угодливо хихикнул Сытников, а сам подумал о том, что в эдакой неразберихе надобно кое-что из бумаг, в которых упоминается его личная инициатива, припрятать до лучших времен.– Когда наладишь поток, сразу же дай задание собрать часам к восемнадцати всех членов обкома и руководителей крупных предприятий, сообща станем думать, как жить дальше. А то на словах у нас ответственность коллективная, а на деле… – Повернулся к капитану КГБ Шалимову. – А ты, майор, обеспечь-ка охрану здания. Прежде в обком любой мог зайти с партбилетом, а сегодня… билеты за бутылку водки продают подонки. Усиль контроль, удвой посты из милиционеров. – Вытянул руку, предупреждая возражения. – С милицией я договорюсь, поступят в твое распоряжение.– Слушаюсь, товарищ Щелочихин, – кагэбешник знал, что первый секретарь слов на ветер не бросает, – но… извините, я по званию капитан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154