– Русич у аппарата! – одной рукой он приложил трубку к уху, второй придвинул блокнот. Звонили по городскому телефону.– Здравствуйте, товарищ председатель!– Кто говорит?– Это мы, дачники, из Капитановского лесничества. Знаете, садоводство на Плехановской дороге? Здесь вот уже вторые сутки колхозники жгут хлеба прямо на полях, дымище стоит – страсть.– А почему жгут, вы не поинтересовались? – заволновался Русич. Он в душе очень боялся, что прежняя власть оставит их, демократов, без хлеба, без топлива, без света.– Мы к мужикам подступали, но… они все в стельку пьяные, мол, за работу заплачено. Начальство, мол, приказало. Вы уж там проверьте. Жаль хлеб-то, сами из города подмогать ездили и вот…– Спасибо вам, друзья, за сигнал! Будем принимать меры! – Алексей расстегнул ворот рубахи, выругался про себя и растерянно повел глазами по телефонам. Кому звонить, с кого требовать ответа? Подумал с горечью: «Вот оно, начинается то, чего он больше всего боялся. Заводы останавливаются, хлеба сжигаются. Овощи гниют на полях неубранные». – Он решительно набрал номер телефона прокурора города.– Иван Петрович, – жестко заговорил Русич, сам дивясь собственному тону, – вы знаете, что руководство колхозов и совхозов по приказу облсельхозуправления сжигает на корню хлеб?– Да, у нас в прокуратуре имеются такие сигналы, – равнодушным тоном ответил прокурор.– А какие меры вы принимаете? Сколько саботажников арестовано? Сколько под следствием? Почему не передаете материалы о вредителях в печать?– Помилуйте, Алексей Борисович, – в голосе прокурора прозвучали как ни странно веселые нотки, – у нас нет конкретных материалов, нет виновников. Как привлекать исполнителей, полупьяных колхозников, которые готовы свой дом сжечь за ведро водки?– Не оглупляйте собственный народ! – сорвался Русич. – Когда давали по пять лет тюрьмы за горстку собранных на поле зерен, вам особые материалы не требовались, а сейчас… Вы сами явный пособник развала, пособник местного ГКЧП. И за это ответите!– Можете меня не пугать, – прокурор сбавил тон, – мы ни одного честного, безвинного человека за решетку прятать не собираемся.Как хотелось Русичу напомнить этому двурушнику о своей собственной судьбе, но… сдержался. Не стоило личное мешать с общественным.– Сегодня же совместно с главой администрации мы делаем представление на имя Генерального прокурора! Вы не на своем месте… – запоздало подумав о том, что прежде надо было заставить прокурора все-таки пресечь массовый пожег зерна нового урожая.Алексей заглянул в блокнот. Что там еще у нас намечено на сегодня? Ага! Побывать в цехах Старососненского металлургического комбината, потолковать с рабочим классом. Стал собирать материалы в «дипломат». Вызвал дежурную машину, но диспетчер бывшего обкомовского гаража долго мялся, наконец заплетающимся языком пояснил: «Извините, Алексей Борисович, но… завгар вчера уволился, вместе с ним исчезли талоны на бензин, разнарядка выпуска машин на линию. Шоферы волнуются, что делать?»– Разбирайтесь сами! Назначаю вас завгаром. Действуйте! А сюда пусть немедленно выезжает машина бывшего первого секретаря обкома Щелочихина.– Извините… – новый завгар опять замялся, явно не решаясь продолжать, – водитель бывшего первого секретаря обкома товарища Щелочихина тоже уволился.– Как это понимать?– Вместе с шефом ушел, в знак солидарности. Авось Петр Кирыч найдет ему работенку, не пыльную, зато денежную.– И ты тоже можешь убираться ко всем чертям! – рассвирепел Русич, с силой швырнул трубку на рычажок. Подумал: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» Откровенный саботаж новой демократической власти. Трудно понять наш советский народ. Вроде бы можно теперь разогнуть спину, возликовать, трудиться на самого себя, однако подобные перспективы обывателя не устраивают. А чего тут удивляться? Рычаги экономики, да и политическая власть все еще в руках партократов, и вряд ли они в обозримом будущем упустят власть. У них – авторитет руководителей среднего звена, у них – миллионы и миллионы партийных денег, а у нас… Шиш да маленько!» Русич принялся задумчиво перебирать бумаги, мысленно ища выход из столь щекотливого положения. «Сегодня нет у администрации машин, завтра…» Что будет завтра, боязно было подумать. А что, если пожестче с ними, пожестче? Президент у нас годен, видать, только в минуты смертельной опасности, а в будничной обстановке он бездействует. Мысли опять вернулись к автомашине. Можно было, конечно, вызвать автомашину непосредственно с металлургического комбината, но… это сразу поставило бы новую власть в зависимое положение. Что же делать? Он должен быть на комбинате точно в назначенное время. А что, если поклониться Ирине Михайловне? У начальника регионального гуманитарного центра Тиуновой есть служебная или какая-то иная машина. Он хорошо это помнит. Попросить у Ирины, она не откажет, на комбинат приехать инкогнито. Это даст сразу две выгоды: покажет всем, что может действовать и в условиях откровенного саботажа, и… застанет металлургов врасплох у прокатных станов, на литейных дворах доменных печей. Своими глазами увидит, каковы на самом деле сплошные победы, о которых день и ночь трезвонит директор комбината Разинков, закадычный дружок Петра Кирыча. Да, это очень заманчивая идея: увидеть все собственными, а не чужими глазами.Алексей набрал номер, загадал про себя: «Если подойдет Ирина, то будет удача, если нет, то идею с поездкой на комбинат придется отставить».Долго никто не подходил. Длинные гудки шли один за другим. И когда Русич уже хотел повесить трубку, раздался хорошо знакомый ему нежный голос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154