А он, мастер на всякие шутки, нарочно состроил озабоченную мину, дескать, весь в государственных заботах, не до женщин. Однако долго сохранять маску никак не смог. Волновало присутствие любимой женщины. Галина Ивановна потянулась к нему, прильнула голым плечом, и от нее распространился по машине одуряющий аромат осени, заморских духов, легкого пота и еще чего-то обалденного.– Ну, целуй меня, пока я с поезда! – по-мужски пошутил Разинков, подставляя женщине губы. – Торопись, а то возьму и раздумаю.Галина Ивановна не заставила повторять просьбу. Он обхватил ее огромными ручищами. И снова смешалось все: небо и земля, солнце запуталось в вершинах сосен, подсвечивало теперь откуда-то изнутри, птицы засвистели на разные голоса. Все повторилось снова. Жизнь для этих немолодых началась заново. И, казалось, теперь ей не будет конца. Разинков и Галина Ивановна отлично понимали, что их близость и взаимное влечение – перст судьбы.Наконец Галина Ивановна выбралась из медвежьих объятий Разинкова, села, поправляя прическу, опасливо косясь в сторону притаившегося охранника. И Разинков, отворив дверцу машины, стал зорко оглядываться по сторонам. Начальственные дачи, конечно, хорошо охраняются, тем более что соседом у него был сам Петр Кирыч, первый секретарь обкома партии, но… чем черт не шутит. Однако ничего подозрительного не заметил.– Ну, Галка-палка, подвезло нам с тобой. Мой подарок ты должна оценить по классу люкс.Сядь-ка, подруга, поближе, обойми покрепче. Вот так, хорошо. Теперь внимай: мы с тобой едем в Америку.– Вдвоем? Наконец-то! – искренне обрадовалась Галина Ивановна и зарделась, как девочка. Господи! Неужели сбудется мечта? Не менее семи раз получала она приглашения из-за океана, сколько раз ждали ее «металлурги-непрерывщики» на симпозиумах и семинарах, особенно был настойчив владелец концерна из Питсбурга мистер Вуд. В свое время, когда в Старососненске пускали первый в мире комплекс по выплавке и непрерывной разливке стали, мистер Вуд никак не мог поверить в то, что вся сталь будет разливаться на установках, без привычных в мире запасных емкостей-изложниц. Именно этот добродушный и дотошный толстяк во время осмотра кислородно-конвертерного комплекса незаметно отошел от группы иностранных гостей и самостоятельно попытался обнаружить спрятанные, по его мнению, изложницы. Все министерское начальство, помнится, тогда сильно обеспокоилось. С кипящими металлами шутки плохи. Мистера Вуда, конечно, быстро обнаружили. Он самолично убедился: запасных изложниц в цехе нет. А вечером на банкете подсел к Галине Ивановне и на вполне сносном русском языке предложил ей переехать на работу в Штаты, на его заводы. Жалованье предложил определить себе самой, все желания пообещал выполнить. Она было возликовала, не думая, согласилась на столь заманчивое предложение. Но через два дня ее вызвали сначала в первый отдел, а затем в городское управление КГБ, провели профилактическую беседу о том, что ждет изменника Родины, куда бы он ни уехал. Потом, когда железные вожжи чуть-чуть ослабли, мистер Вуд вновь вспомнил о Галине Ивановне, прислал запрос-приглашение прямо в Министерство черной металлургии. Но Разинков был в то время очень зол на Галину Ивановну за неподатливость, мстил по-мелкому, отправляя в самые престижные командировки за границу иных льстивых приближенных, даже заместителей Галины Ивановны. А последний раз ее вызывали телеграммой в Штаты на симпозиум по скоростной разливке металла. Однако и на сей раз поехать не удалось: бывший муж находился в заключении, что пятнало ее биографию. Нынче времена, кажется, переменились.– Так едем мы в Америку или?.. – Галина Ивановна сгорала от любопытства. Разинков, хитрец в высшей степени, темнил, бросил крючок и делал вид, что занят шнурком. Весь его вид говорил о том, что в настоящее время шнурок для него важнее Америки. Даже про разговор с Генеральным секретарем ничего ни говорил.– На слабых женских нервах играешь, злодей? – не выдержала Галина Ивановна, вцепилась зубами в мочку уха Разинкова, отлично зная, чем взбудоражить любовника, притянула к себе, чмокнула в щеку, в нос. – Медведь, ты долго будешь меня мучить? Это же мечта поэта – вдвоем съездить в Соединенные Штаты!– К сожалению, нас будет в команде четверо, – проговорил Разинков, скорчил обиженное лицо, – ты вправе отказаться. Да отпусти ты мое ухо, откусишь. Представляешь, я в Америке, на высших приемах, в сенате, на ранчо президента и… без уха.– Итак, четверо! – резюмировала Галина, отстранившись от Разинкова. – А не сказал товарищ Горбачев, кто еще попадет в число членов делегации?– Сказал под большим секретом, – Разинков уже еле-еле сдерживался, щеки дергались от подступающего смеха. – Михаил Сергеевич Горбачев и Раиса Максимовна Горбачева! – Разинков притянул к себе Галину Ивановну, прижал к груди. Он больше не скрывал своей огромной радости. Принялся тормошить женщину, запустил ручищу в разрез платья, потянулся с поцелуями.– Если бы хоть раз увидели подчиненные своего грозного директора в такое время! – Галина Ивановна хорошо изучила начальство, именно такая фраза обычно действовала на человека, как ушат холодной воды. Чтобы прекратить игру, проговорила серьезно, оправляя платье: – У тебя, Александр Михайлович, сейчас странное настроение, посему пошли пообедаем. В спокойной обстановке все и расскажешь. Но если розыгрыш устроил, я тебе такой тарарам устрою – небесам станет жарко! – погрозила генеральному директору пальцем, как милому дитяте.– Зачем ты мне в такой момент напомнила о подчиненных?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154