Чувствовалось, что и он не представляет, как дальше развернутся события. Если победит ГКЧП, то яснее ясного: ассоциации придется начинать с нуля, а это было все равно, что дважды войти в одну реку. Прямо лидер не говорил, но намекал: «Всячески помогать демократам удержать, а точнее вернуть власть. Каким образом? Способствовать подавлению местных чрезвычайных комитетов, вплоть до устранения особенно рьяных членов».Около пяти утра Субботин получил наконец весть из штаб-квартиры. Шифровка гласила следующее: «Организовывать акции протестов против заговорщиков в любом виде. В кровопролития не ввязываться. Наш час еще не наступил. Денег не жалеть. Докладывать шифрограммой каждые пять часов в Центр».К семи часам утра Субботин набросал схему действий старососненского ядра ассоциации: «Вывести людей на площадь, к сторонникам Ельцина. Не позволить воинским подразделениям установить военное положение. Группу Пантюхина нацелить на активные „скоки“ по магазинам, банкам, узлам связи, коммерческим палаткам. Тем самым будут отвлечены силы правопорядка от эпицентра событий».Пантюхина Субботин разбудил около восьми утра. Спросонья плохо понимая шефа, он долго тер глаза, зевал, мысли путались. Вчера походя «раскололи» винный магазинчик, крепко пригубили, и голова трещала, как перезрелый арбуз. Субботин пару раз встряхнул соседа.– Слушай меня внимательно! Встань под холодный душ! Опохмелись. И к двенадцати дня собери свою кодлу в скверике возле спиртзавода.– Дальше что? – Пантюхин с трудом приходил в себя. Краем уха слышал вчера, будто в Москве бунт. Кореша еще поговаривали: мол, самое время «пошустрить», не до нас теперь ментам.– В одиннадцать получишь от меня прямые указания, что делать дальше. Собирайся! Оружия не брать, хотя «перья» можете прихватить. Все!..Совершенно неожиданно Субботину позвонил Замогильный, тот самый старичок фанатик, что в знак протеста вышел из общества «Мемориал». Голос у него был взволнованный.– Павел Эдуардович! У меня есть сведения, что демократы собирают сводный отряд самообороны в помощь Москве.– Разве это плохо? Конституцию необходимо защищать.– Местные власти, коммунисты решили не препятствовать демократам, наоборот, всячески поощрять их стремление, а когда подразделения, поддерживающие Ельцина, выйдут из города, установить в Старососненске режим чрезвычайного положения. У меня нет силы противостоять этим подлым замыслам. Вот, докладываю вам, – Замогильный, видимо, был чрезвычайно расстроен, даже всхлипнул, – может, что-нибудь придумаете.– Спасибо вам за звонок. До скорой встречи! – Субботин задумался. Положение в городе обострялось. Но не преувеличивает ли этот фанатик? А что, если?.. Как он сразу до этого не додумался? Пора встретиться с Петром Кирычем, выведать планы, и тогда… Вполне понятно, он прикинется ярым сторонником ГКЧП. Кирыч ему обязательно поверит, ибо сам висит на волоске. Не раздумывая больше, Субботин вышел на улицу, поймал такси.Возле бюро пропусков сегодня вместо пожилого старшины дежурили трое сержантов с автоматами. Едва ли не кинулись к Субботину, мгновенно признав в нем «чужого».– Вы к кому?– К первому секретарю!– Он вас ждет?– Нет.– Тогда шагайте отсюда! – сурово посоветовал старший наряда, для убедительности пошевелив стволом автомата.– А позвонить по прямому можно? – виновато спросил Субботин. Петр Кирыч меня обязательно примет. А если вы не разрешите, то…– Звони! – нехотя буркнул сержант. Собственноручно принялся накручивать диск «прямого» телефона. Заслышав голос первого, сунул трубку странному посетителю. – На, толкуй!– Петр Кирыч, прошу прощения, – быстро заговорил Субботин, – это я, писатель Субботин. Нужно немедленно переговорить. Да, имею сведения, интересующие вас.– Извините, но сегодня я очень занят, – решительно начал Петр Кирыч, но Субботин бесцеремонно перебил:– А наш общий хороший знакомый, которого звали Николаем Анисимовичем, меня напутствовал по-другому: «В Старососненске вас примут, как родного, ни в чем отказа не будет». Я просто напоминаю. Не стал бы беспокоить по мелочам. Хорошо, я передаю трубку дежурному. – Протянул трубку настырному сержанту.– Слушаю вас, товарищ первый секретарь обкома партии! Пропустить? Слушаюсь!..Субботин поднялся на третий этаж. В обкоме он еще ни разу не был, и его поразила стерильная чистота и благоговейная тишина, но в приемной было людно: всюду сидели вооруженные люди. Все они недовольно покосились на Субботина, навстречу которому уже привстал референт.– Петр Кирыч ждет вас!Субботин редко виделся с Щелочихиным, два или три раза. И сегодня не сразу признал в этом плотно сбитом энергичном человеке в полувоенной одежде того самого бесшабашного, крепко «поддатого» директора «Пневматики», с которым встречался у него на даче.– Прошу присесть, Павел Эдуардович! – без особой любезности пригласил Петр Кирыч. – Убедились, сколько людей меня ждет? – Он остался стоять, всем видом выражая нетерпение. – Слушаю вас!– Вы не очень приветливы с представителем творческой интеллигенции.– Не до приветливости и не до интеллигентности! – холодно отпарировал секретарь обкома. – Переходите к делу. Вы упомянули дорогое для меня имя, поэтому я вас и принял, а иначе…– Не горячитесь, Петр Кирыч, – Субботин взглянул в глаза мрачного хозяина кабинета, – нас слишком многое связывает.– Я давно хотел выяснить это, – зловеще проговорил Петр Кирыч, – но времени в обрез. Намеки, намеки, они утомляют меня. Говорите прямо.– Собственно, я мог бы и промолчать, будь что будет, к властям у меня равнодушное отношение, однако… судьба России висит на волоске.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154