Зачем нам сажать на свою многострадальную шею новых преступников? Хунта не пройдет!» Под листовкой стояла подпись: «Штаб защиты Конституции в Старососненске».Нина Александровна устало закрыла глаза, откинулась на спинку сиденья. У нее сильно разболелась голова. Трудно понять, что происходит с Россией?! Вот уж истинно сказано: «Дьявол взял у Бога в заклад Россию». Жигульская вдруг испугалась за Русича, за Булатова. Они наверняка сегодня рискуют головой. «Кирычи» своих кресел без крови не отдают.Войдя в кабинет, Нина Александровна облегченно вздохнула. Здесь все напоминало об иной жизни. Выслушав доклад секретаря, вызвала по селекторной связи начальника ОТК. С сильно бьющимся сердцем стала ждать его появления. И когда Русич, озабоченный, с темными полукружьями под глазами, появился на пороге ее кабинета, невольно напустила не себя начальственно строгий вид, чтобы скрыть заблестевшие радостью глаза… * * * Алевтина Жучкова торопила мужа, хотя тот и так не ленился. Наконец тайник был выкопан. Альберт, мокрый, распалившийся, выпрямил спину, с ухмылкой отрапортовал из ямы жене-командиру:– Порядок, товарищ начальник! Могила готова! – заржал, как жеребец.– Типун тебе на язык! – огрызнулась взволнованная Алевтина. – Сюда мы опустим сундучок, как в старинных пиратских романах. На, держи! – ногой спихнула в яму кучу загодя припасенных зеленых веток.Альберт любил все делать аккуратно, не спеша. И на сей раз ловко устелил дно ямы зеленой хвоей, огладил, для ровности привалил каменьями по краям, затем протянул к жене руки:– Ну, давай своего выкормыша!– Сейчас, сейчас! – Алевтина огляделась по сторонам. Все вокруг было тихо-мирно. В понедельник в их садоводстве дачников всегда мало. Она покопалась в груде приготовленных к «захоронению» тючков, протянула мужу небольшой, грубо сколоченный сундучок. – Смотри, не урони! – строго наказала Альберту.– Желтое все здесь? – простецки спросил Альберт. Он во всем привык потакать жене, однако на богатство, над которым тряслась Алевтина, смотрел презрительно, ибо, кроме бутылки вина, хорошей закуси и своей пышнотелой бабы, ему ничего больше на свете не было нужно.– Чего ты, филя, орешь? – окрысилась Алевтина. Нагнулась к яме, разглядывая, как муж бережно укладывает сундучок «в камеру хранения», зашептала: – Чужие уши нам ни к чему. А так… добро свое прячем, не ворованное. Времена, сам видишь, какие!– Нажили, нажили, потом и кровью! – хихикнул Альберт. Завершил полное захоронение уже в полной темноте: разравнивал чернозем сверху, пласт к пласту укладывал загодя нарезанный дерн, сделал нужные пометки на деревьях, указывающие точное место «саркофага».Довольные супруги вернулись в свой уютный домик, тоже хитро замаскированный: снаружи он казался настоящей развалюхой. Зато внутри… все было, как в сказке – раздвигались стены, появлялась встроенная мебель, извлекались из потайного погреба иностранные вина и жратва.Плотно задвинув тяжелые металлические шторы, заперли изнутри дверь на стальной засов и только после этого зажгли свет. Теперь можно было и расслабиться. На всякий «пожарный» случай Альберт положил перед собой немецкий газовый пистолет, купленный у солидного вида барыги в Москве на Рижской толкучке аж за две с половиной тысячи. Теперь к месту и не к месту доставал пистолет, вертел в руках, любовался оружием, ощущая в ладони приятную тяжесть. Пистолет придавал ему уверенность. Алевтина не возражала против покупки оружия – богатство всегда нуждается в охране.Теперь можно было и попировать от души.Как всегда, после крепкой выпивки и закуски, от которой не было тяжести в желудке, принялись за воспоминания.– А помнишь, как здорово мы с тобой оттяпали трехкомнатную квартиру у завкома Старососненского завода? – Альберт был здорово навеселе. – У тебя, Аля, не голова, а Белый дом, надо же было так придумать: вселиться в барак, словно знала, что половодье снесет его.– Мы пахали, я – лошадь! – добродушно поставила мужа на место Алевтина, лишний раз давая ему понять, что он без нее – ноль без палочки. – Ты лучше скажи откровенно: притворяешься или… впрямь вид золота тебя не волнует?– Честное пионерское! – вскинул руку в салюте Альберт. – Была бы водка и к водке глотка!– Ну и дурень! Ты попробуй настроиться на созерцание золота. К нему человека всегда влечет потусторонняя сила, а деньги… можно часами перебирать крупные купюры, всматриваться в них. Я сделала открытие, не все купюры одинаковые, они словно люди – старые и молодые, со своими характерами, своим голосом, привычками.– Ну, понесло! – отмахнулся Альберт. – Фантазируешь! Давай-ка я врублю телик, может, кончилась в Москве заварушка! Слышь, Аля, я анекдот слышал, помрешь со смеху. Значит, так: встречаются на одесском «Привозе» два старых-престарых еврея. Один спрашивает другого: «Скажи, Моня, как дела? Чем занимаешься?» – «Вспоминаю и не могу никак вспомнить». – «Что такое?» – «В семнадцатом году какая-то заварушка сильная была, не знаешь, чем она кончилась?» Альберт захохотал над анекдотом.– Включай, включай «ящик»!Перемена власти в стране не могла не тревожить Алевтину. Если придут к власти военные вместо душки Горбачева, то… хорошего не жди. Патрули, проверки на дорогах, обыски, полевые суды, расстрелы. Первым делом начнут выуживать богатых… Если у тебя много денег – это хорошо, но если у соседа тоже много, то это плохо.По телевизору давали воспоминания защитников Белого дома. Какой-то нацмен с жаром рассказывал: «Понимаешь, дорогой, у нас на троих был один автомат. Я говорю Хасану: „Отдай мне, а он не отдает“
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154