– Видишь ли, в чем дело, вице-президент Америки лично пригласил меня с Раисой Максимовной к себе на ранчо. И еще… Презентация моей книги в Сан-Франциско состоится. О перестройке. Ну, заодно и ряд важных соглашений заключим. В частности, думаю, нужно будет продлить контракт на поставку спецавтолиста. У нас, несмотря на героические усилия твоего коллектива, шестнадцать автозаводов на привозном автолисте держатся.– Скоро, Михаил Сергеевич, Разинков отошьет зарубежных акул! – нарочито грубовато произнес директор, не спуская глаз с лица Генсека: не переиграть бы. Отлично осознавал всю ответственность, мало кто в Союзе осмеливался так вести разговор с первым лицом страны, но в глубине души был уверен, что все ему сойдет с рук. У каждого классного руководителя есть любимчики, а наша страна всегда походила на один большой класс, где все были учениками и одновременно учителями, но каждый должен был точно знать свое истинное место за воображаемой партой. И еще Разинков почувствовал, коль пошла удача, козырная карта, дерзай, не зевай, ничего не бойся, все будет в порядке.– Начало сделано, – голос Горбачева звучал так отчетливо, что казалось, Генсек находился где-то совсем близко. – Процесс пошел, реку ладонями не остановишь. Контракт следует продлить, даже исходя из политических соображений.– Вас понял, Михаил Сергеевич!– Кстати, можешь захватить в Америку и супругу.– Искренне благодарю за доверие, Михаил Сергеевич, но… – Разинков невольно запнулся, словно наткнувшись на невидимую преграду. Был наслышан о том, что Горбачев решал государственные дела на пару с Раисой Максимовной, а он… Как выкрутиться из столь щекотливого положения? Стоит ли заходить так далеко? Не лучше ли прямо сказать о тяжелой болезни жены? Однако может обернуться отказом, мол, как же оставишь супругу?– Ну, чего примолк? Неужели твоя супруга не любит путешествовать? Сейчас каждый стремится в загранкомандировку, а в Америку тем более. У них, у загнивающих капиталистов, есть, оказывается, чему поучиться. Выкладывай, в чем заминка? Я могу и без вас обойтись. – Засмеялся в трубку, хотя на экране видеотелефона лицо Генсека оставалось равнодушным. И Разинков в который раз подивился множеству его ликов. – Раиса Максимовна – женщина разборчивая, но обожает дальние перелеты, мы в шестой раз летим за океан.– Не сочтите, Михаил Сергеевич, за черную неблагодарность, – собрался с мыслями Разинков, чувствуя внутренний разлад в душе, жену я свою люблю, и путешествовать она обожает, но… дела-то прежде всего. Разрешите, Михаил Сергеевич, взять в поездку уникального специалиста по непрерывной разливке, а еще точнее, по разливу стали для автолиста. Кстати, в Штатах этого специалиста прекрасно знают и ценят.– Прямо хоть к званию Героя представляй, – позволил себе скривить губы Горбачев. – Как фамилия этого уникума? – Генсек не мог скрыть своего неудовольствия.– Русич. – Разинков замялся, представив на мгновение, какой фурор произвело бы появление Галины Ивановны рядом с супругами Горбачевыми.– Что ты сказал? Женщина – специалист по непрерывной разливке? – Лицо Генерального секретаря неожиданно расплылось в улыбке, чего не ожидал, того не ожидал. – По автолисту? Ну и загадки у тебя, казак. – Горбачев помолчал мгновение, затем, вытянув привычно губы, произнес: – Помнишь пословицу: «Короля делает свита». Пожалуй, это даст пищу заокеанским газетчикам. А ты ничего не путаешь?– Я своих людей знаю, как самого себя. Женщина – единственная в мире. – Разинков внутренне уже ликовал, чувствуя, что заинтриговал главу правительства, что его столь неожиданно появившийся план вполне мог осуществиться. – Я уверен, Михаил Сергеевич, Галина Русич произведет за океаном настоящий фурор.– А на лицо она как? Не больно страшная?– Красавица. Русская красавица! – с готовностью воскликнул Разинков. – У нас ее все обожают.– Включая генерального директора?– Я тоже человек. – Не стал отказываться Разинков, давая возможность Генсеку самому сделать выводы.– Хитрец ты, казак. А хитрость – признак ума. Не грех будет лишний раз напомнить дядюшке Сэму про советскую мощь и силу, про ее научный потенциал. Правда, как говорят дипломаты, мы слегка нарушим протокол, а в остальном будем твердо соблюдать консенсус.– Все в мире нам по силам, Михаил Сергеевич! – с трудом сдерживая радость, невпопад брякнул Разинков. – Сердечно благодарю вас, Михаил Сергеевич… Ради общего дела, – для убедительности добавил Разинков. Мысленно поторопил Горбачева, так хотелось побыстрей обрадовать Галину Ивановну.– Что ж, у меня пока вопросов нет. Передайте мою личную благодарность от имени Политбюро старососненским металлургам, давайте больше стали Родине! А ты, казак, жди звонка из канцелярии через три дня. Ну, будь! – Лицо Генерального секретаря растворилось на крохотном экранчике не сразу, некоторое время контуры знакомого лица еще туманились, потом исчезли.Разинков вытер ладонью пот с лица, со лба, забыв о платке, попытался расслабиться, мысленно просчитал все детали важного разговора: не перебрал ли где-нибудь лишку, не проговорился ли, не выдал ли себя. Нет, кажется, все было чинно-благородно, вел себя спокойно, порой дерзковато, но вполне пристойно, кажись, выглядел солидно и умно, горел заботой о родном производстве. Правда, на комбинате, узнав об их поездке, снова начнут чесать языка, и так всякое болтают про их связь, но… собака лает, а караван идет дальше.Галина Ивановна, словно предчувствуя, чем закончится разговор с Горбачевым, сама распахнула дверцу автомобиля, молча, с откровенным любопытством уставилась на начальника-возлюбленного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154